Как постились древние христиане?

Рождественский пост, который называют также Филипповым, поскольку заговенье на этот пост приходится на день памяти апостола Филиппа. Воспользовавшись подходящим поводом, обратимся к истории постничества, точнее — к вопросу о том, как постились древние христиане. Помогут нам в этом «Рассказы из истории христианской аскетической жизни» известного историка Церкви Алексея Петровича Лебедева (1845–1908).

В. Перов. Первые христиане. 1880 г.

О БЕЗЗУБЫХ НАРУШИТЕЛЯХ

Как замечает профессор Лебедев, древний восточный христианин строго соблюдал все посты. А постных дней в году насчитывалось немало — от 180 до 196; из них — до 140–150 дней, в которые запрещено было употребление не только мяса и прочих скоромных продуктов, но и рыбы. Не соблюдавшим установленных Церковью постов грозили серьезные наказания — вплоть до отлучения от церковного общения.

На Западе в древнее время Церкви к постам тоже относились более чем серьезно. Так, например, в VII в. на Толедском соборе было определено, что нарушивший Великий пост не достоин принимать участия в праздновании Пасхи, кроме того, в продолжение целого года ему предписывалось вкушать мясо не более раза. Ограничение в пище было не самым суровым наказанием. Известный немецкий хронист Дитмар Мерзебургский (975–1018) упоминает правило, согласно которому позволявшим себе нарушать Четыредесятницу употреблением мяса… вышибались зубы. Не исключено, что причиной появления этого правила стало излишне прямолинейное понимание слов Псалмопевца «… зубы грешников сокрушил еси» (Пс. 3: 8).

В НАКАЗАНИЕ ЗА ЖАЛОБУ — 40 ДНЕЙ ПОСТА

Помимо общественных постов, установленных Церковью, существовали частные посты, которые налагались на отдельных лиц в целях наказания или врачевания души и бывали иногда весьма продолжительны. Например, 40‑дневный пост в Восточной Церкви налагался на бесноватых (по примеру святого Макария Александрийского, наложившего такой пост на одного бесноватого юношу). То же встречалось и на Западе. До 40 дней и даже более продолжались и посты, целью которых было исправление грешников. Так, основатель многих монастырей Колумбан (543–615) наказывал 40‑дневным постом (во время которого позволялось вкушать только хлеб и воду) того монаха, который осмелился бы подать жалобу на своего настоятеля. К тому же наказанию присуждался и тот, кто вследствие неумеренности в пище и питье извергал принятую перед этим Евхаристию. На убийц, которые запятнали себя кровью родственников, налагался пост многолетний или даже на всю жизнь, состоявший в воздержании от определенного рода пищи и сопряженный с другими подвигами благочестия.

О СТРОГОСТИ И СНИСХОДИТЕЛЬНОСТИ

Понятно, что наиболее строгие правила пощения предписывали древние монашеские уставы. При этом, как отмечает А. П. Лебедев, основатели монашества, будучи чрезвычайно строгими по части пощений в отношении самих себя, в составленных ими уставах предусмотрели более или менее снисходительные правила для своих учеников и последователей. Так, основатель общежительного монашества преподобный Пахомий Великий, следуя примеру своего наставника Паламона, питался только хлебом с солью, а если и разрешал себе масло в праздничные дни, то смешивал его с прахом или пеплом; тем не менее он был достаточно снисходителен к подчиненным монахам. Запретив им употребление вкусных и аппетитных блюд, а также вина, Пахомий установил, чтобы братия ежедневно имели пищу, приготовленную на огне, чтобы у них было достаточно хлеба, и вообще заботился, чтобы монахи имели достаточно сил для полевых и ручных работ. Как‑то раз преподобный Пахомий узнал, что монахи одной из основанных им общежительных общин, ради большего подвига, в продолжение двух месяцев не имели за столом горячей пищи, при этом монастырский повар, пользуясь досугом, приготовил для продажи не менее 500 ручных изделий. Пахомий сильно разгневался за отступление от его предписаний, изделия повара сжег на глазах изумленных монахов и обратился к ним с обличением. Он говорил им, что гораздо легче и удобней отказаться от пищи, которой не готовят и не ставят на стол, чем соблюдать умеренность, когда достаточная и хорошая пища предлагается для насыщения человека. Только в Великий пост монахи должны были питаться более скудной пищей, и некоторые монахи в это время не ели по два-три дня и даже по пять дней подряд.

Для большинства монахов Египта главной пищей был хлеб. В день монахам давалось по два хлебца, один из которых съедался около трех часов пополудни, а другой — после захода солнца. В постные дни монахам выдавалась только вечерняя порция. Более строгие из монахов, как правило, довольствовались одним хлебцем в день, а некоторые из них старались съедать и того менее.

Святитель Василий Великий в своих правилах для монахов дал образец монашеской жизни для всего Православного Востока. Строго предписывая воздерживаться от мяса, а по временам и от рыбы, масла и вина (например, в Четыредесятницу и другие постные дни), святой Василий является, однако, сторонником того правила, что степень пощения нужно соразмерять с состоянием здоровья и с теми трудами, какими занимается монах. Он предписывал избегать как избытка в пище, так и слишком больших лишений в ней. Греческие монастыри последующих времен, следуя примеру Василия Великого, никогда не вводили у себя слишком строгих предписаний касательно пищи. Что касается древних западных монастырей, то и в них предписания о пище были довольно снисходительны. Наибольшим влиянием на Западе пользовался монашеский Италийский устав преподобного Венедикта Нурсийского. Сам Венедикт был строгим постником. (Известно, что его друг Роман в продолжение трехлетнего пребывания Венедикта в уединении в пещере ежедневно приносил ему лишь небольшое количество хлеба.) Но требования, которые Венедикт предъявлял к подчиненным ему монахам, были весьма скромными. Например, всем без исключения монахам, по его правилам, допущено было употребление вина ежедневно, но, разумеется, в небольшом количестве. Многие почитатели святого Венедикта устраивали монастыри по его правилам, однако со временем отступления от них (в сторону увеличения строгости монашеского устава относительно пищи) становились все более значительными. Так, например, святой Бонифаций (Вонифатий), чтобы противодействовать национальной наклонности германцев к напиткам, совсем запретил монахам пить вино, а позволил пить лишь жиденькое полупиво (предположительно, квас).

ПРОИЗВОЛЬНЫЕ ПОДВИГИ

Кроме постов, положенных различными монашескими уставами, и, следовательно, принудительных, следует упомянуть весьма разнообразные произвольные посты отдельных подвижников. Например, о преподобном Павле Фивейском сохранились известия, согласно которым одно пальмовое дерево доставляло ему и пищу (в виде плодов), и одежду (в виде листьев). Много поучительного история сохранила и о подвижничестве преподобного Макария Египетского, названного Великим. Этот святой не позволял себе ни высыпаться, ни есть досыта хлеба, ни пить вдоволь воды. По долгу гостеприимства иногда он позволял себе выпивать с пришельцами немного вина, но за это наказывал себя тем, что потом на столько дней совсем лишал себя воды, сколько чаш вина выпито им было вместе с гостями. Известен также ученик святого Антония Пиор, в продолжение 30‑ти лет живший в скитской пустыне при колодце, соленую и горькую воду из которого никто не мог пить, кроме него. Другие аскеты выражали свое подвижничество в том, что вообще воздерживались от хлеба, как, например, некий Иоанн, который до 90 лет питался лишь плодами деревьев и никогда не употреблял пищи, приготовленной на огне. Некоторые подвижники показывали свое воздержание в том, что они, имея перед глазами пищу, старались как можно дольше не вкушать ее, приучая себя как бы совсем не обращать внимания на еду. Так поступал преподобный Павел Препростой.

О том, какую воздержанность проявляли древние подвижники, когда им представлялся случай съесть что‑либо особенно вкусное и приятное, много скажет следующий факт. Однажды Макарий Александрийский получил в подарок виноградную ветвь с ягодами. Не желая доставить себе удовольствия поесть этого вкусного плода, он переслал подарок одному из подвизавшихся с ним монахов, а этот, по той же причине, — другому, другой — третьему и т. д. В конце концов, виноградная ветвь возвратилась к самому Макарию…

Подготовил Михаил Мазурин, "Церковная православная газета"