При каких обстоятельствах установилась связь Киева и Архистратига Михаила?.. Михаил-Святополк и его противоречивый след в истории столицы... Сколько небесных покровителей у Киева?
Но когда и почему изображение святого Архистратига попало на киевский герб? И с чего, собственно, началась история взаимоотношений Начальника небесного воинства и древнего города на Днепровских холмах?
Об этом — в интересных фактах, цифрах и неожиданных параллелях рассказал Владислав Дятлов – сотрудник Синодального информационно-просветительского отдела Украинской Православной Церкви, заведующий отделом «Киев подземный» Музея истории Киева.
КОГДА И ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ УСТАНОВИЛАСЬ СВЯЗЬ КИЕВА И АРХИСТРАТИГА МИХАИЛА?
Работая над этим вопросом, историки проследили, что с XVI века изображение архистратига Михаила присутствует на гербе Киевского воеводства, которое в то время входило в состав Польши. Только расцветка этого герба была иной – архангел Михаил изображался на красном фоне, а не на синем, как привыкли мы видеть на современном гербе Киева.
Но особое почитание архистратига Михаила прослеживается еще со времен великокняжеских. А именно: внук Ярослава Мудрого Святополк (не путать со Святополком – сыном Владимира, который убил Бориса и Глеба) носил в крещении имя Михаил. Именно он заложил в начале XIII века на Старой киевской горе собор, который стал одной из трех главных архитектурных доминант Верхнего Киева, наряду с Десятинным храмом и Софийским собором. Это – Михайловский златоверхий и при нем монастырь.
Немного раньше, в конце XI века, за пределами основной части Киева в ожерелье таких окольных монастырей, подобных Лавре, был основан Выдубицкий Свято-Михайловский монастырь. И Выдубицкий монастырь был одной из самых знаменитых святынь Киева. Мы можем сказать, что как минимум со стыка периода XI–XII веков в этих святынях прослеживается два важных сакральных адреса в священной топографии Киева.
Судьба герба, о котором мы упоминали, связанная с Польским воеводством киевским, оказалась довольно интересной в том плане, что даже после изгнания польской администрации и перехода Киева под протекторат Российского царства, герб этот был сохранен. Только со временем поменялась его расцветка, некоторые отдельные его детали, но именно этот герб в конце XVIII века был еще раз утвержден уже как герб города Киева.
В советское время, как общеизвестно, был придуман новый герб – тоже довольно своеобразный, интересный, адекватный – цветущая ветка каштана, воинский щит, лук, звезда города-героя. Но сейчас советский герб стал историей, а городу возвращен его исторический герб. Он изображен на флаге, поднятом на киевской мэрии.
МИХАИЛ-СВЯТОПОЛК И ЕГО ПРОТИВОРЕЧИВЫЙ СЛЕД В ИСТОРИИ КИЕВА
О князе Михаиле-Святополке в истории остались двойственные отзывы. С одной стороны, этого князя упрекали в том, что он был человеком жадным, привязанным к жизненным утехам земным. Но в тоже время он вошел в историю как фундатор столь важного для города монастыря и храма.
Интересные эпизоды из жизни этого князя описаны в «Киево-Печерском патерике» и связаны с тремя подвижниками Киево-Печерской Лавры.
Первый подвижник – преподобный Прохор Лебедник. Свое прозвище он получил за то, что делал из лебеды хлебы и раздавал бедным. Хотя это и горькая трава, но хлебы были приятными на вкус. И вот, во время очередной княжеской междоусобицы, когда в Киеве началась нехватка соли и хлеба, Прохор стал делать соль из печной золы (претворяя своей молитвой) и вместе с хлебами из лебеды раздавал ее беднякам. Из-за голода он стал их делать больше, чем обычно, потому что простые киевляне не могли купить себе хлеб на рынке. И купцы, которые из-за этого не могли нажить себе барыш на спекуляции, пожаловались на Прохора Святополку.
Не разобравшись в деле глубоко, но думая уступить купцам, чтобы они потом поделились барышом, Святополк велел у Прохора все те запасы, которые он для народа сделал, отнять.
Люди очень злословили князя за это, но преподобный их утешал и говорил: «Немного потерпите, скоро это всё выбросят». И, действительно, князь велел своим слугам отведать, потому что когда он увидел, что с виду это зола и лебеда, озадачился, как же это можно было есть. Но когда стали есть слуги, оказалось, что продукты потеряли свои вкусовые свойства, будучи отобранным насильно: зола была обычной золой, а лебеда – лебедой.
Хлебы пролежали три дня, и князь велел тайно ночью выбросить это всё на торговую площадь, чтобы не было лишней огласки. И к утру народ все это разобрал. И по слухам, дошедшим до князя, к этой еде снова вернулись вкусовые качества.
Это заставило князя задуматься, что он по жадности втянулся в авантюру, бессовестную по отношению к подвижнику, чтимому в народе. И он пришел в Лавру лично просить у старца прощения. И настолько не мог успокоиться, что в качестве гарантий, что старец его прощает, попросил: «Когда ты будешь умирать, позови меня, чтобы я собственными руками тебя похоронил».
Князь оказался на войне, когда к нему пришла весть, что преподобный Прохор готовится встретить кончину. Князь командовал войском и бросить его в такой момент не мог. Но преподобный сказал: «Если ты придешь ко мне, то не пожалеешь об этом, исход войны будет для тебя благополучным». Князь оставил войско, примчался в Лавру, попрощался со старцем, собственными руками отнес и похоронил в пещере, после чего вернулся на войну и выиграл ту военную кампанию, которую вел.
Интересно, что вот этот эпизод Патерика – это первое упоминание о светских паломниках в лаврские пещеры. Чаще говорят об иностранных и русских путешественниках, начиная с XV века. Но в Патерике сказано, что Святополк всегда с тех пор (после похорон Прохора), собираясь на охоту или войну, приходил в Киево-Печерский монастырь, поклонялся гробу Феодосия в Успенском соборе, потом обходил пещеры, кланялся Антонию, Прохору и всем преподобным.
В летописи также есть упоминание о том, что Святополк приходил регулярно в лаврский монастырь кланяться Пресвятой Богородице, гробу Феодосия. Там о пещерах не говорится, но Патерик дает такое уточнение.
И еще два подвижника, с которыми косвенно связана судьба Святополка. Его сын Мстислав оказался повинным в гибели преподобномучеников Василия и Федора. Знаменитая история, когда Федор усомнился в тайности своей милостыни, розданной в миру до пострига, и бесы, воспользовавшись этим, стали его искушать. Когда Василий оказался в командировке по поручению священноначалия, бес под его видом, показал Федору клад и предложил совершить бегство из монастыря под видом благотворительности. Но вовремя вернулся подлинный Василий, раскрыл этот обман, и тогда бес в облике Василия пожаловался Мстиславу, сказав: «Вот, князь, в твоей земле нашли клад, от тебя утаили». И князь Мстислав запытал насмерть обоих преподобных.
Характерно, что ему была предсказана и его собственная погибель. Князь выстрелил в одного из преподобных из лука, и, вынув эту стрелу из своего тела, подвижник сказал: «Эта стрела тебя сама когда-то поразит». Тогда была практика выдергивать стрелы из тел убитых и потом много раз их использовать. Впоследствии разными путями во время междоусобных войн эта стрела попала в войско, осаждавшее город Владимир-Волынский, который оборонял Мстислав, и именно эта стрела смертельно ранила его. Увидев ее оперение, князь узнал ее и сказал: «Я погибаю за то, что замучил Василия и Федора».
Вот такой был противоречивый князь Михаил-Святополк, с именем которого и связано начало особого почитание Архистратига Михаила в Киеве.
КАК ДАЛЬШЕ РАЗВИВАЛОСЬ ПОЧИТАНИЕ АРХАНГЕЛА МИХАИЛА В КИЕВЕ, ИЛИ МИХАИЛОМ ЛИ БЫЛ ПЕРВЫЙ МИТРОПОЛИТ КИЕВСКИЙ?
Во-первых, связь Архистратига и города зафиксировалась в гербе. Да и день памяти архистратига Михаила был городским торжеством.
Во-вторых, в народе очень почитались и Златоверхий Михайловский, и Выдубицкий монастыри. Более того, с XVI века возникла традиция считать, что первый киевский Митрополит, современник князя Владимира, был Михаил, прибывший из Византии.
На самом деле, более древние летописи не дают конкретного ответа на вопрос, как звали первого нашего Митрополита. Более того, по одной из летописей, Михаил действительно существовал и действительно был первым, но жил при Аскольде, а не при Владимире. То есть, есть среди источников, признанных Церковью достоверными, разночтения. Но, так или иначе, с XVI века возникла традиция считать, что Михаил был первым Митрополитом и жил он при Владимире.
И вот некоторые историки полагали, что Михаил по своему тезоименитству, именно митрополит Михаил, якобы и основал Златоверхий и Выдубицкий монастыри. Но это более поздняя версия, боле поздняя традиция и она принята не всеми, она оспаривается.
Почему приписывали ему? — Потому что предполагали, что на месте Златоверхого монастыря могла быть более ранняя обитель, а с Выдубицким монастырем считалось, как говорится в летописи – князь Всеволод, один из сыновей Ярослава Мудрого, заложил Михайловский храм на Выдубичах в монастыри, и вот это «в монастыри» сбивало с толку. Некоторые думали, что уже в существующем «монастыри», а некоторые считали, что в монастыре, который прямо при этом был заложен.
Но на самом деле, строгая историческая наука придерживается первых летописных упоминаний: Выдубицкий известен с 1070 года, Михайловский Златоверхий – с начала XII века. С Выдубицким монастырем была тесно связана жизнь преподобного старца Ионы Киевского, который рядом основал свой – Свято-Троицкий Ионинский монастырь.
СКОЛЬКО НА САМОМ ДЕЛЕ НЕБЕСНЫХ ПОКРОВИТЕЛЕЙ У КИЕВА?
Убежден, что нужно разделять два формата (если такое слово корректно по отношению к традициям почитания Михаила как покровителя Киева). То есть, присутствие архангела Михаила на гербе Киева, идущее со времен, когда Церковь и государство не были разделены. И герб в данном случае — элемент светской символики, но с таким вот церковным духовным содержанием. В этом плане Михаил на протяжении нескольких веков является символом Киева.
Но в живой религиозной традиции, когда мы говорим о почитании святых верующими людьми, это немного другой формат – более широкий и более глубокий. Он не связан со штампами, печатями, логотипами.
С этой точки зрения верующие киевляне всегда знали, что главный покровитель всех городов – Сам Господь, потому что «Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии. Аще не Господь сохранит град всуе бде стрегий» (Пс. 126, 1).
Потом особое место для киевлян имело почитание Богородицы. Потому что именно в честь нее главные наши храмы – Десятинный Богородичный, Софийский – тоже по сути Богородичный и, конечно, Успенский собор Лавры. Посвящение этих храмов определяло главную сакральную тему Киева.
Потом шли архангелы. Это Михаил, но и Гавриил.
Любопытно, что в научной церковно-исторической литературе высказывается мнение, что архангела Гавриила тоже почитали как покровителя Киева. С чем это связано. Золотые ворота – это был самый мощный, самый красивый, официальный и красивый въезд в Киев, обращенный на Запад, в христианскую Европу (Золотые ворота строились до раскола между православными и католиками). Именно тогда, когда их строили, княжеская семья породнилась с несколькими королевскими династиями Европы. В этом ключе эти ворота смотрели на запад, в братскую, тогда христианскую, Европу.
На вершине Золотых ворот была построена Благовещенская церковь. Современник Ярослава, знаменитый митрополит Иларион, первый русич-митрополит, в своем «Слове о законе и благодати» дал комментарий, почему именно церковь в честь Благовещения на Золотых воротах. Причем, сакрально она была на одной оси. Ось шла от Золотых ворот через Софийский собор к Десятинной церкви (по этой оси сейчас идет Владимирская улица).
Так вот, он объясняет: как архангел Гавриил, входя ко Пресвятой Богородице, сказал: «Радуйся, благодатная, Господь с Тобою», так же путник – христианин, входя в священный Киев, должен воскликнуть: «Радуйся, благоверный город, Господь с тобою!» Митрополит Иларион придавал этому храму значение первого шага в сакральное пространство города. Следовательно, Благовещение, в котором участвовал архистратиг Гавриил, преподносилось как особо важный для киевской православной топографии праздник и символ.
Вот такое бытует мнение. Сейчас даже поговаривают о том, не обогатить ли символику города каким-то расширением путем добавления еще ликов святых…
И в этой большой многоэтажной структуре почитания покровителей Киева, следующий уровень – это наши Киево-Печерские святые и некоторые святые, которые не были Печерскими, но они сыграли особую роль в истории города.
Это, в частности, святой князь Владимир, святая великомученица Варвара, сугубо почитаемая киевлянами за то, что, по преданию, ее мощи с XII века принесены в Киев (кстати, до революции они лежали в Михайловском Златоверхом соборе).
Таким образом, в простом народном восприятии покровители Киева, конечно, не сводятся к одному архангелу Михаилу. Это целый сонм, и он иерархизирован, как и в православном сознании, вся Небесная Церковь иерархизирована.
Поэтому одно дело герб – как светский символ с элементами религиозной жизни, и другое дело – живая религиозная традиция, которая шире, глубже и богаче в этом отношении. И когда спрашивают, насколько адекватен символ Михаила, то можно ответить, что эти два формата надо различать, надо понимать, что покровителей у Киева, конечно, больше, и если тут нужно что-то пересматривать, то нужно учитывать реальную религиозную церковную традицию.
Но символ архангела Михаила может тоже считаться вполне древним. Это не некий новодел, это символ, который продержался века. К этому образу киевляне обратились на стыке XI– XII вв., в период расцвета Киевской Руси, а потом это имело продолжение в виде герба, начиная с XVI века.
О СОВРЕМЕННОМ ПОЧИТАНИИ/НЕПОЧИТАНИИ АРХИСТРАТИГА МИХАИЛА, ИЛИ ТАКОЙ ЛИ УЖ «БЭТМЕН» СТОИТ НА КРЕЩАТИКЕ
Если интеллигентно смотреть на вопрос, как почитается архангел Михаил в наши дни, то здесь можно отметить два момента.
Момент первый. Конкретно форма скульптуры на Майдане Независимости, которая за развивающийся плащ архангела в народе была прозвана «Бэтмен». Она размещена на арке так называемых Печерских ворот. Еще в Древнерусское время на том месте были Лядские (южные) ворота Киевского кремля — укрепленной киевской цитадели, или Верхнего города. Ляды – в переводе со славянского языка – вычищенный от леса участок. Именно через эти ворота Батый в XIII веке ввалился на территорию города. Потом эти ворота долгое время не существовали.
Но в XVII веке при Богдане Хмельницком киевский кремль восстанавливается в своих древних границах, там поселяется русский гарнизон и на месте этих ворот снова возводятся ворота, но они уже назывались не Лядские, а Печерские, потому что смотрят в сторону Лавры. Позднее их сделали каменными барочными. И установленная сейчас барочная арка призвана символически напоминать о тех воротах времен Богдана Хмельницкого.
Что касается скульптуры. Если ее анализировать с искусствоведческой стороны, то, поскольку арка выполнена в стиле барокко, то и архангел выполнен в стилистике украинского барокко. Если мы посмотрим на подлинный иконостас эпохи украинского барокко 30-х гг. XVIII века в Троицкой Надвратной церкви Лавры, там, на дьяконских воротах, архангелы Гавриил и Михаил также изображены в воинских доспехах. И также напоминают таких юношей, в образах которых воплощаются небесный покой умиротворение, но с другой стороны – воинские латы, доспехи, оружие – говорят о их мощи. Ангелы – это воинство небесное, сила Христова.
Поэтому, скульптура на Крещатике, с одной стороны, стилистически имеет исторические прецеденты. С другой стороны, конечно, лики в Троицкой Надвратной церкви более одухотворены (я бы сказал, больше духовного дыхания в иконостасе Троицкой церкви, несмотря на то, что это барокко – где пышность одежды имеет большую подчеркнутость, чем в росписях фресковых времен Древней Руси и Византии). И, конечно, в скульптуре на Майдане больше мощи. Но нельзя сказать, что это вообще что-то небывалое, «высосанное из пальца», что это абсолютно новый модерн. Нет, она опирается на определенные исторические корни.
Второй момент, что касается «Бэтмена». Абсолютно светские люди, не знающие культуры барокко, ни тех этапов, через которые прошла церковная культура и искусство, находят для прозвищ такие параллели в современном кинематографе, в современной светской культуре. Поэтому рождаются такие «клички». Когда при мне впервые произнесли это название скульптуры, я даже не понял, о чем идет речь, потому что у меня ассоциации с такими кличками не возникает. Я просто понимаю, если решили эту арку делать в стиле барокко, то ее завершение, понятно, не может быть в стиле Византии. И когда эти знания в голове есть, возникают одни ассоциации, когда этих знаний нет, возникают какие-то другие.
И проблема кроется в том, что общество настолько секуляризировалось, настолько плохо знает историю церковного искусства, что не понимает, где модерн, а где что-то, зиждущееся на исторических традициях.
С другой стороны, на фоне возрождения церковной культуры, тоже пока что существуют разные взгляды на то, как нам идти дальше. За эти годы я встречал мнения, что нет, барокко нам не годится, это телесность, пышность, а нужен аскетизм, одухотворенный как в Византии, Древней Руси. Другие говорят: нет, позвольте, ну как же, Украина должна самовыражаться. А в чем она будет самовыражаться, как не в украинском барокко.
Встречались и средние взгляды, когда говорят, что надо всё как-то деликатно синтезировать. Например, есть барочные храмы в Украине, сохранившиеся с эпохи барокко, но у которых утрачены росписи и иконостас. И в настоящее время росписи там делают в стиле Византии или Древней Руси, и аккуратно одно к другому синтезируют. Причем, в ряде случаев это получается блестяще – красиво и хорошо. Пример, Спасо-Преображенский монастырь в Нещерове, где в церкви украинского барокко XVIII века, утратившей свой интерьер тех времен, сделаны росписи под Византию.
На самом деле, наверное, нам самим надо определиться сейчас. Светским людям приумножить свои знания о церковной культуре и искусстве, чтобы сравнивать, что на что похоже и что может быть, а чего не должно быть, что является хорошим вкусом, а что недопустимо. А людям воцерковленным, в общем-то, нужно определяться в путях развития – что церковное искусство сегодня и как оно должно выглядеть, чтобы правильно свидетельствовать об истинах веры.
Подготовили Юлия Коминко и Анна Власенко, "Православие в Украине"