Религия с элементами зороастризма, христианства и ислама. Источником зороастризма считается учение пророка Спитамы Заратустры (не ранее X века до н. э.). Зороастризм — одна из первых религий, провозгласивших ответственность души за земные деяния. И в зороастризме, и в езидизме свет и огонь являются символом бога в материальном мире. Отсюда почитание солнца и огня. Как и в зороастризме, в езидизме бога окружают несколько архангелов. Главный архангел в езидизме — Мелеки Тавус изображается в виде павлина или человека с павлиньим хвостом. Считается, что езидизм сформировался как отдельная религия в XII веке под влиянием реформ шейха Ади ибн Мусафира.
Храмы езидов имеют собственную архитектуру, в народном творчестве езидов тесно переплетены религиозные и этнические элементы. В мире насчитывается около 1,5 млн езидов, большая часть которых (около 650 тыс.) проживает на территории Иракского Курдистана. Основной язык — курманджи (севернокурдский). Несмотря на то, что езиды и курды — родственные народы, между их политическими лидерами иногда возникают разногласия. На территории Ирака езидские общины пытаются отстаивать свою самобытность, чтобы противостоять ассимиляции с курдами-мусульманами.
Односельчане говорят о них «армяне». У них действительно армянские фамилии — большинство из них приехали в Украину из Армении в начале 90-х. Несколько сот езидских семей живут сегодня в Херсонской области. Называют себя народом в пути домой, в Ирак, и последователями древнейшей монотеистической религии. Спрашиваю, можно ли называть их солнцепоклонниками. Кивают: конечно, именно так. Кто они, украинские езиды?
Мурад Авдоян говорит, что совершил революцию, разрешив дочери учиться в 11-м классе. А ещё он собрал в херсонской общине $4 тыс. на помощь езидам в Синджаре
В дороге
Сто лет назад его семья бежала из Османской империи в соседнюю Армению. В 1937 году отец пытался организовать курдское восстание в Турции, затем провёл 15 лет в сталинских лагерях. Уже в середине 90-х он сам с женой чуть не присоединился к партизанам Рабочей партии Курдистана — организации, которая с 1984 года ведёт вооружённую борьбу против Турции. Не сложилось — родился первенец.
Историю своей семьи Мурад Авдоян, неофициальный глава общины езидов в Херсонской области, может рассказывать бесконечно. 400 семей — столько своих соплеменников он насчитал во время последней переписи населения. Говорит, что знаком с каждой.
Мы встречаемся в одном из херсонских кафе. Мурад пришёл на интервью с дочерью. Немолодой грузный мужчина в пиджаке и рубашке без галстука и 17-летняя хрупкая Бериван (сокращённо — Белла). На вид старшеклассница из хорошей семьи. Стильные джинсы, блузка, неброский макияж. Тёмные волосы заплетены в «колосок» и открывают высокий красивый лоб. Отец выжимает сок половины лимона в чашку с чаем. Дочь сдержанно улыбается и слушает.
Мурад — нетипичный херсонский езид. Несколько лет назад он совершил паломничество в Лалеш — езидскую святыню в Ираке. Говорит, из его знакомых украинских езидов только он побывал там. Ездил не с пустыми руками: среди местной общины собрал четыре тысячи долларов на помощь беженцам из Синджара, где в августе 2014 года случилось то, о чём сами езиды говорят как о 74-м геноциде их народа. Тогда боевики «Исламского государства» за пару дней убили несколько тысяч людей, тысячи молодых женщин забрали в рабство.
Рассеянные по миру, езиды считают именно Синджар (его ещё называют Шингал) своей исторической родиной, корнем дерева. Глава общины говорит: «Ветки могут засохнуть, но мы живём, пока есть корень. Мы — нация в дороге. Нам ещё домой возвращаться».
25 лет назад неженатый Мурад выехал из Армении. Уезжал с родителями, по той же причине, что и все:
— Молодёжь — чтоб избежать войны. А старики без молодёжи не могут.
Уходили ночью. Взяли самое необходимое и дорогое сердцу. Фотографии, восемь шерстяных одеял и ручную кофемолку. В Карабахской войне, объясняет Мурад, со стороны Азербайджана воевали курды-мусульмане. Армения вооружала курдов-езидов (езидов и курдов он считает одним народом, исповедующим разные религии, но не все херсонские езиды с этим согласны). Убивать братьев за чужие интересы не хотелось. Мурад объясняет свою позицию поговоркой:
— Сильный баран должен находиться в отаре своего отца. Пришло время сказать: спасибо, что я здесь родился и вырос, но у меня своя отара.
Из Украины уезжать пока не собирается. Как обеспечивает семью? В прошлом году посадил 20 гектаров арбузов, но основной его бизнес — грецкий орех. Мурад закупает орехи в деревнях и отправляет в Иракский Курдистан.
Или учиться, или воевать
Когда речь заходит о 74-м геноциде езидов, спрашиваю, отпустил бы Мурад сегодня сына защищать Синджар от ИГ.
— Конечно. Недаром я его Мосулом назвал. Из Мосула (город в Ираке. — Фокус) происходили все исторические личности езидов.
— А если бы дочь?
— Конечно.
Бериван назвали в честь героини курдского освободительного движения. Оказывается, отец был бы рад видеть её в женском военном отряде в Синджаре. Деталь: отпустить её на войну он готов, а разрешить ей самой гулять по херсонским улицам не решается. Девушку строго контролируют на каждом шагу: в школу — вместе с братом, никаких кружков и секций, самой по городу не ходить. Мурад растолковывает: для того, чтобы родственники его не упрекали, и для безопасности. Если девушку увидят одну в городе, начнут распускать слухи… А ещё могут украсть. В это сложно поверить, но обычай воровать невест у езидов существует по сей день.
Живя в украинском обществе, они стараются не утратить свою идентичность. И нередко цена за это — добровольная изоляция.
— Мы живём, как государство в государстве. Кроме себя, никого не замечаем. Иначе быстро потеряемся. Я не знаю, кто у меня сосед, не хожу ни на дни рождения, ни на свадьбы. Ты должен или раствориться в этой каше, или свою сторону держать.
И всё же изоляция езидов не абсолютна. В конце концов они украинские граждане со всеми вытекающими правами и обязанностями. Среди них есть, например, участники АТО. Не так давно община хоронила солдата.
— Весь мир живёт по законам, которые депутаты с корыстными целями создают. А езиды — по тем, которые наши предки оставили, — гнёт свою линию Мурад.
Не «раствориться в каше» езидам позволяют законы и традиции, связанные с семейным укладом, проще говоря — с женщинами. До сих пор браки организуют родители, часто — с родственниками. Получение образования девочками, мягко говоря, не поощряется.
Большинство жён — домохозяйки. Мурад объясняет, Белла слушает. В какой-то момент отец улыбается:
— А я революцию сделал. У нас обычно из 5–6 класса забирают девочек из школы. Замуж отдают в 15–16 лет. А я… — он делает небольшую паузу. — Мне директор угрожал. Не пустишь, говорит, в школу — к прокурору отправлю.
И в зороастризме, и в езидизме свет и огонь являются символом бога в материальном мире. Отсюда почитание солнца и огня
Мурад продолжает улыбаться, и по этой улыбке чувствуется, что внутренне он согласен с директором. В этот момент Белла включается в разговор:
— Из наших я, наверное, единственная, кто 11-й класс заканчивает.
Позже мне удалось пообщаться с учителями сельских школ, в которых учатся езиды. Выяснилось, что конфликт между педагогами и родителями-езидами не редкость. Но до милиции дело обычно не доходит. Родители пишут заявление и забирают из школы детей, на этом всё заканчивается. С каждым годом количество таких конфликтов уменьшается. Если первые переселенцы действительно прерывали обучение девочек после 5-го класса, то сегодня школьницы заканчивают минимум 9 классов, ездят на спортивные соревнования и олимпиады. Правда, в сопровождении отца или старшего брата.
«У езидов нет культа образования, — объясняет Лилия Решетняк, учитель истории из села Солонцы, где живут шесть езидских семей, — а мальчики редко поступают в университеты». Белла в этом смысле девушка особенная — ценность образования у неё есть. Она рассказывает, что у неё было две школы. Днём — обычная, украинская, а дома — «вечерняя». Отец задавал детям выучить не только курдский алфавит, но и курдские партии.
Когда на уроке всемирной истории классу задали подготовить доклад о какой-нибудь известной личности, Белла рассказывала об Абдулле Оджалане — лидере Рабочей партии Курдистана, который отбывает пожизненное заключение в турецкой тюрьме столько лет, сколько сейчас Бериван. Одна из самых известных фраз Оджалана: «Общество никогда не будет свободным, пока несвободны женщины».
Девушка планирует закончить школу и учиться на юридическом. Или на журналистике. Говорит, что поставила родителям ультиматум:
— Замуж пока не хочу. Буду или учиться, или воевать.
Три смертных греха
Семья Мурада переехала из села в Херсон недавно. Их родственники, как и большинство херсонских езидов, живут в деревнях. В Солонцах, Музыковке, Сагах, Слипушинском и других. Обычные неприметные дома, часто на окраине. В Слипушинском семь дней назад умер пожилой езид. Едем на поминки. За рулём — Гамлет. Из разговора выясняется, что Гамлету 38 лет, женился рано, старший сын уже заканчивает школу. Родовая профессия Гамлета — резник. Время от времени у него звонит телефон — односельчане сообщают, например, о том, что заболела корова, советуются, стоит ли резать.
В каком доме поминки, видно издалека. Десяток машин, мужчины в ожидании курят под фруктовыми деревьями. Женщин вижу мельком. Они снуют из кухни во двор, спешат накрыть два длинных ряда столов. Из обязательных блюд — «хашлама», или варёное мясо, плов с изюмом, солянка. Когда всё будет готово, мужчины рассядутся, женщины одна за другой займут места на своей половине. Таков обычай: даже на семейных праздниках мужчины и женщины сидят за разными столами. Часто — в разных комнатах.
Как женщине мне следует сразу же отправиться на кухню. Но я человек чужой, и у меня есть привилегии. Остаюсь поговорить с мужчинами в саду. Гамлет обещал, что в Слипушинском будет шейх.
Шейхи — каста езидского общества. Можно сказать, высшая. Кастовая система в наше время, да ещё и в селе на Херсонщине — это кажется неправдоподобным. Но среди езидов разделение на касты живо. Следующая после шейхов каста — пиры. Как и шейхи, пиры — священники и хранители исторической памяти народа. Впрочем, разницу между ними даже самим езидам объяснить нелегко. Гамлет говорит туманно: без шейха можно хоронить, а без пира — нет. Сам он из пиров. Третья каста — мриды, то есть миряне. Шейх, пир или мрид — это первое, что здесь узнают о человеке при знакомстве. Главная обязанность мридов — уважать шейхов и пиров. К мридам принадлежит семья Бериван.
Поднять руку на шейха — один из трёх непростительных грехов езидов. За такой проступок нарушителя отлучают от веры и всего езидского общества. С представителями другой касты браков не заключают. Такой союз — второй смертный грех.
Шейх оказался неразговорчив или, может, просто плохо говорит по-русски — между собой все езиды общаются только на курманджи. На этом диалекте говорят курды и езиды в Турции, Сирии, части Иракского Курдистана и в Синджаре. Свой язык херсонские езиды сохранили, живя двадцать лет в Украине, а до этого почти весь ХХ век в Армении.
Несмотря на все мои попытки, толком побеседовать с шейхом так и не удалось. В ответ на мои вопросы он отмалчивается — не зря говорят, что езиды скрытные, когда заходит разговор об их религии. К счастью, не все. Основы езидской веры мне объяснил один из присутствующих на поминках пиров. Представился:
— Шамоян Джезу Шамоевич. У меня семья большая, 15–16 внуков.
Пиру 63 года, он носит пышные усы, как и положено правоверному езиду. Говорит медленно, не обращая внимания на реплики окружающих мужчин. Каждый хочет дополнить его слова. А может быть, исправить. Понять сложно, ведь говорят на курманджи. Шейх же сидит рядом на лавочке и молчит.
— Бог в мире один. Но каждый по-своему его называет. Мы называем Бога Хаде. А поклоняемся солнцу. Когда ещё не было Христа и Мамеда (пророка Мухаммеда. — Фокус), все поклонялись солнцу. Пришли Христос и Мамед, и половина приняла то, половина — другое. А мы свой обычай не меняли.
Шейх Ади ибн Мусафир
Считается, что езидизм сформировался как отдельная религия в XII веке под влиянием реформ шейха.
Самый яркий символ езидизма — это ангел-павлин, Мелеки Тавус. Старший из семи ангелов, он отказался поклониться человеку. За что был изгнан с небес, но потом прощён. Из-за параллелей с падшим ангелом мусульмане и христиане обвиняли езидов в том, что те почитают дьявола. Таким был повод и массовых убийств синджарских езидов.
— Мелеки Тавус для нашей нации — второй Бог. Вот вы говорите, что Христос — сын Бога. А Мелеки Тавус — брат Бога.
— Что должен делать верующий человек?
— Должен делать только хорошее, — без улыбки отвечает пир Джезу Шамоян.
Он рассказывает об обрядах, запрете на свинину и езидских постах. О том, что священных книг нет, хотя когда-то были, и все молитвы священники обязаны знать наизусть. И что среди езидов принято ходить в церковь — не имеет значения, в какую. Там ставят свечи, молятся, кто как умеет, только не крестятся. Многие односельчане из христиан убеждены, что езиды — православные.
Слово за слово, мы подбираемся к третьему смертному греху езидов — браку с иноверцем.
Несогласные
Несмотря на строжайший запрет, бывает, что мужчины женятся на не-езидках. И вроде бы без всяких последствий для мужчин. А вот у женщин с этим строже. У женщин вообще строгость во всём. Они привыкли. Но покорны не все.
Зерин (имя изменено) вышла замуж в зрелом возрасте. Когда не заладилось в новой семье, она собрала вещи и вернулась к родителям. Во дворе родительского дома мы и общаемся. Едва успеваю задать первый вопрос, хозяйка просит прощения и выходит. Через минуту приносит кофе, сваренный по-турецки. Так готовят кофе на Кавказе, этот обычай езиды сохранили и здесь, в херсонских сёлах.
Не выйти замуж для девушки считается не только несчастьем, но и пороком, а уйти от мужа в семью родителей — это вообще позор. Но Зерин не очень волнует, что скажут священники и родственники. Её беспокоит другое:
— Лучше б осталась девственницей. Служила бы Богу…
Последние 15 лет Зерин посещает сельскую общину Свидетелей Иеговы, а о езидах и их вере говорит сегодня в третьем лице:
— Они в солнце верят. Папа, помню, встанет, куда солнце — моется, вот так делает, — женщина проводит рукой по подбородку. — И что-то шепчет. Но зачем солнцу молиться, если есть Бог?
Зерин вспоминает, как спорила с отцом:
— Папа был против, когда я на собрания ходила. Боялся, что скажут пиры. Он в Бога верил, — Зерин делает ударение на последнем слове, будто хочет и себя убедить в этом. — Но не верил, что у Него был сын. Мы же верим, что Бог Иегова воскрес из мёртвых. И мне хотелось бы всех близких увидеть в новом мире.
Зерин, как ей кажется, успешно скрывает от езидских священников, что сменила веру. А те, даже если в курсе, виду не подают. Хотя неофициальный глава общины Мурад Авдоян знает, что езиды часто становятся свидетелями Иеговы. Он считает, что священники — шейхи и пиры — не выполняют своих обязанностей и не подают хорошего примера:
— Если человек хочет молиться Богу, а собираться негде, никто его не призывает, он уйдёт в чужой монастырь, конечно. Наши священники упрекают людей в плохих поступках. Но сначала надо создать условия, чтобы этих поступков не было.
Строгое следование древним традициям для современного человека граничит с самопожертвованием. Зерин вспоминает, что могла бы выйти замуж не в зрелом возрасте, а в молодости. Жених-то сватался. Но родители, согласно обычаю, сначала должны были выдать замуж старшую дочь. Поговорить же с родственниками о своих чувствах Зерин боялась — могли и убить.
А вот таких молодых людей, как Бериван, традиция опутывает, не давая идти туда, куда подсказывает сердце. Мне удалось пообщаться с Беллой наедине. В ближайшие несколько лет замуж она, как уже говорилось, не собирается, хотя о том, какой должна быть её семья и в какой атмосфере должны расти её дети, думает уже сейчас: главное — равноправие между мальчиками и девочками. И это не просто девичьи искания, а попытка найти формулу выживания для себя и своего народа. Если коротко, то формула Беллы звучит так:
— Если девочки пойдут учиться, это будет колоссальное развитие для нации.
Когда она произносит эти слова, я вспоминаю улыбающегося «революционера» Мурада и верю: всё у них когда-то получится.
