Православие и мир
Христианство похоже на искусство живописи тем, что учит обходиться малыми средствами, помогая почувствовать ценность каждого мгновения жизни. Если попытаться приблизиться к христианскому идеалу, то можно даже в простых вещах увидеть отблеск вечности, ощутить хотя бы предчувствие настоящей радости.
Во времена, когда слово «искусство» ещё не знало приставки «актуальное», поспорили два художника, кто из них умеет более остро и свежо передать качества и состояние натуры. И вот, подбирая достойную аргументацию, один из них выпалил, что может изобразить уличной грязью тело обнажённой женщины. Это оказалось пределом мастерства, и в полемике была поставлена точка.
Приведу ещё один пример из мира искусства. Если взглянуть на реалистичные картины старых мастеров, а также всех, кто работает в этой манере, то можно увидеть, что пастозно — густо — краска лежит только на освещённых участках полотна. Если же рассматривать тень, то может показаться, что работа не окончена, настолько сквозь скупо положенный тон светится холст. Палитра используется тоже достаточно ограниченная. Поверьте, художникам не жаль красок и прочих благородных художественных материалов, но справиться с задачей малыми средствами всегда было признаком высокого профессионализма. А помните бородатый анекдот про акына, игравшего на одной ноте? «Все ищут, а я уже нашёл».
Но всё это были лирические отступления.
Поговорим о близком, о земном. К великому сожалению мы разучились довольствоваться малым. С каждым днём у нас появляется всё больше и больше возможностей. Выпускаются новые модели телевизоров, коммуникаторов и кухонных комбайнов. Открываются кафе и бутики, меняется мода. Конечно, разнообразие прекрасно и хорошо уже потому, что мы все разные, но страшно подумать, как легкомысленно мы относимся к дару жизни! Как нам нравится гнаться за всеми зайцами, попавшими в поле нашего зрения.
Мы готовы взять кредит, чтобы купить новый автомобиль или телефон, которые могут попасть в ремонт раньше, чем долг будет выплачен. Интерес исчерпывается, а последствия остаются. Краткая радость обладания сменяется паникой, потому что чувства ответственности потребитель не имеет. Но хуже всего то, что страсть потребления нельзя удовлетворить в принципе. Как и любую другую страсть.
Существует статистика, сколько времени за всю свою жизнь человек тратит на завязывание шнурков и чистку зубов, и это количество часов поражает воображение, но вряд ли будут получены точные данные о том, сколько мы проводим времени, выбирая и потребляя лишнее. Сколько отдаём жизни на ненужные чувства: зависть, жалость к себе и уныние, сколько празднословим, сплетничаем и ругаемся. Наши слова и желания подобны то калейдоскопу цветных обёрток в супермаркете, то стопке пластиковых стаканчиков в урне возле него.
Вот я вышла погулять с детьми и села на лавочку. Сидя на лавочке, щурясь и напрягая зрение, опять читаю что-то с экрана телефона. А вокруг пробивается травка, и набухшие почки вот-вот раскроются. Скоро я буду жаловаться, что опять пропустила этот момент. Мои дети кормят голубей крошками, а неподалёку топчутся грачи, потому что не доверяют людям. Это очень смешно выглядит, но я предпочитаю смотреть на нечёткие в солнечном свете строчки. Весеннее солнце уже не радует меня, а, напротив, мешает…
Когда я начинаю рассеиваться и унывать, мне нравится приводить себе на ум одну историю из Древнего Патерика:
Рассказывали об одном старце: захотелось ему съесть огурец; взяв его, он держал пред своими глазами. И, не будучи побежден похотию, он раскаивался, укрощая самого себя, что при всем этом имел пожелание.
Безусловно, я понимаю, это не моя мера аскезы, но именно подобные примеры постничества отрезвляют. Именно они открывают глаза на то, что потребление стало моей страстью. А признание больным своего диагноза уже вселяет надежду на выздоровление. И средства нам известны – пост и молитва. Господи, помоги моему неверию!
Если же продолжать сравнение поста с живописными средствами, то самоограничение христианина можно соотнести с пленэром художника – выходом его на свежий воздух из душной мастерской. Пленэр – это крайне неудобно: и ветер дует, и солнце печёт, и прохожие пристают с советами, а художник, знай, работает, помня, что этот опыт даст ему возможность надолго сохранить свежесть взгляда и живость палитры.
Про изобразительное искусство часто говорят, что оно тоньше шёлка и деликатнее крыла бабочки. А сколь тоньше и деликатнее тогда искусство христианской жизни, жизни, которую показал нам Царь царей и Художник художников? Благо, Он вместе с нами пишет эту картину.