Никто не будет спорить с тем утверждением, что христианство изменило мир. Современная человеческая цивилизация, во многом атеистическая, в своем летоисчислении берет за отправную точку (хоть и с небольшой ошибкой в семь лет) именно момент Рождества Христова.
Христианство явилось той закваской, которая очень удачно попала в дряхлеющее тесто античности, меняя судьбу целых народов, возвеличивая одни и уничтожая другие; наш народ не был исключением – христианство оказалось для разрозненных славянских княжеств тем самым идеологическим цементом, на котором впоследствии и выросло цельное Московское государство. Язычество, не являющееся, по сути, цельной религией, представляющее собою, скорее, хаотический набор родовых сказаний и местных легенд, без четкого догматического учения, на роль «цемента» для молодой страны явно не годилось (подтверждением тому может служить отсутствие на политической карте мира сколь-нибудь серьезных языческих государств). Прекрасно понимавший это князь Владимир Святославович решился на серьезный, беспрецедентный шаг – принятие государственной религии, на роль которой, после некоторого «смотра претендентов» был выбран именно византийский вариант христианства – православие, тем более, что его носителями исторически уже являлись многие предки и члены окружения князя Владимира. Вряд ли решающую роль сыграл именно диалог князя с представителями разных религий, скорее всего, за него это сделала сама политическая обстановка на мировой арене, когда территория будущей России была окружена преимущественно христианскими государствами, из которых Византия была самой могущественной империей.
Как бы то ни было, выбор был сделан. Можно долго спорить о том, когда и где крестился сам князь Владимир (о наличии разных версий упоминает сам Нестор-летописец), но неоспоримым остается тот факт, что массовое крещение на берегу Днепра можно назвать крещением Руси как так таковой. Многие историки и исследователи склоняются к тому, что, несмотря на многочисленные акты принуждения косного языческого народа к принятию «княжеской веры», крещение Руси не было насильственным актом. Именно то, что писатель Н.С. Лесков в свое время назвал «окрещением ненаученных невежд, спешкой Владимира и лукавством греков», и способствовало мирному вхождению христианства в народ, безболезненной интеграции православных обрядов в языческие традиции.
Тем не менее, в чем-то был прав и Лесков. Как писал один из православных святых на заре христианства, святитель Иоанн Златоуст: «Самое величайшее из гонений для Церкви – это отсутствие гонений». Не зря Сам Христос говорил в Евангелии: «Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо», и: «Если бы вы были от мира – мир любил бы вас, но поскольку вы не от мира, мир вас ненавидит». Христианство онтологически является гонимой религией, и в искусственно созданных государственной властью тепличных условиях оно неизбежно заплывает предательским жирком благодушия. Так было в Византии, так было и у нас…
Объявив «недругами князя» всех, не желавших принимать крещение, Владимир заложил бомбу с часовым механизмом в недра самого русского православия. В религии нельзя подменять качество духовной жизни (базирующееся не в последнюю очередь на знании богословия хотя бы на начальном уровне) количеством адептов, не могущих зачастую даже «дать отчет в своем уповании», то есть сформулировать ключевые понятия, догматы своей веры. Крестились из-за страха. Крестились из стадного чувства. Впоследствии крестились, наконец, потому, что так было принято предками.
Несколькими веками позже игуменом Белоезерского монастыря Нилом Сорским была предпринята, в некотором роде, попытка работы над накопленными в веках ошибками духовной жизни (генетически проистекавшими из того факта, что многие православные банально игнорировали евангельские заповеди в силу своего несознательного крещения), но его голос был заглушен голосом преподобного Иосифа Волоцкого, который всячески поддерживал государственную власть и был (естественно) поддержан ею. А особо несогласных просто сжигали. Даже канонизирован Нил Сорский был на триста лет позже своего оппонента, практически перед самой революцией…
Конечно, говорить о том, что крещение Руси являлось политической и религиозной ошибкой было бы просто преступно. Поступи святой князь Владимир иначе, мы, скорее всего, не только не знали бы имен преподобного Сергия Радонежского, Серафима Саровского, но и просто не существовали бы как этнос. Но, если исторически любую страну, объявившую христианство государственной религией можно понять и оправдать (любой организм хочет жить и развиваться), она все равно, неизбежно, по словам классика, будет тем самым «трестом, который носит в своей груди семена собственной гибели». Происходить это будет по той простой причине, что превратившееся из личной сердечной веры человека в государственную идеологию, христианство неизбежно скатится в клерикализм. Церковь с большой буквы, такая, какая была задумана самим Христом изначально – свята и аполитична (кесарю – кесарево, а Богу - Божье), ее нельзя не любить и ею нельзя не восхищаться. Земная же Церковь, независимо от конфессиональной принадлежности, неизбежно грешна в силу грешности составляющих ее людей, и, как следствие, будет вызывать справедливые нарекания в интеллигентном обществе. С ростом числа интеллигенции будет расти и недовольство клерикалами…
Русь принимала православие, точно так же, как девятью веками позже приняла веру в коммунизм – это была вера в светлое будущее, но вместо рая на земле, соответственно, получила монастыри и лагеря, в которые ссылали политически не угодных режиму, вкупе с отдельными разжиревшими и развратившимися архиепископами и генеральными секретарями (а одна паршивая овца, как известно, все стадо портит). Но если в случае с ошибочной политикой генеральных секретарей страдали только сами эти секретари, то ошибки («грех» в переводе с греческого обозначает «ошибку», «промах») епископата и священства неизбежно били по авторитету еще и монарха, как помазанника Божия. Со всеми вытекающими последствиями.
Одним словом, нельзя забывать о том, что это две абсолютно разные вещи – личная жизнь по Евангелию каждого отдельного гражданина и Евангелие, как книга, официально рекомендованная к прочтению государством для своего народа. В рай не входят целыми нациями, в него входят сугубо индивидуальным порядком. Если об этом не помнить, можно навсегда остаться крещеным атеистом даже в самом сердце самого интеллигентного и православного государства в мире.
Священник Дмитрий Васильев
