В последнее время возможность создания Единой Поместной Церкви в Украине в понимании одних экспертов - вполне реальна, другие говорят о том, что межконфессиональные отношения в нашей стране сегодня далеки от идеальных, и даже случаются факты, которые отодвигают идею единства Православия в Украине до границ далекой несбыточной мечты. Почему существуют такие полярные мнения в украинском обществе, что происходит сегодня в законотворческой сфере, какими в действительности являются взаимоотношения между Церквями в Украине и какой видят нашу ситуацию за рубежом, в частности - какие взгляды на решение украинского церковного раскола в Мировом Православии?
На эти и другие вопросы Центра информации Украинской Православной Церкви ответил управляющий делами УПЦ митрополит Антоний (Паканич).
– В обществе живёт надежда, что рано или поздно в Украине будет единая Церковь. В чем Вы видите основные трудности в преодолении раскола?
– Их много, но одной из самых важных в этом вопросе для Церкви проблем является отсутствие в т. н. УПЦ КП апостольского преемства, а соответственно – и канонического, действительного священства. Глава УПЦ КП, в прошлом – митрополит Филарет (Денисенко), принял свой сан в РПЦ. Со временем, за раскольническую деятельность, за создание параллельной иерархии и парацерковной структуры, которой является УПЦ КП, он был отлучен от Церкви. То есть, согласно церковным канонам, он уже не является священнослужителем, в частности – епископом. А потому, все совершенные им после ухода в раскол хиротонии, рукоположения новых клириков его конфессии, т.е. священников и епископов, являются недействительными.
Ни одна из Поместных Православных Церквей, в том числе и Константинопольский патриархат, не признают действительности священства УПЦ КП. В качестве примера могу привести Испанскую и Португальскую митрополию Константинопольского патриархата, в которой на данный момент служит некоторое количество священников из Украины. Ранее, некоторые из них получили «рукоположение» в УПЦ КП. Когда же они приехали на работу в Испанию и захотели перейти на служение в юрисдикцию Константинополя, их заново рукоположили. Это показательный пример того, как в Константинопольском патриархате на самом деле относятся к действительности «хиротоний», совершенных в украинском расколе.
Для внутренней жизни Церкви это, действительно, является проблемой. Настоящее единство будет только тогда, когда наши верующие смогут спокойно приступать к церковным таинствам, в частности – к исповеди и причастию в храмах, которые ныне принадлежат УПЦ КП. А для этого верующие должны быть уверены в том, что перед ними настоящий священник, а не просто переодетый в священническое облачение мужчина.
Более того, некоторые Главы Поместных Православных Церквей в неофициальном общении нам прямо говорят, что пока они, Главы Церквей, не увидят, что наши раскольники сняли с себя панагии, положили их на престол и получили каноническое рукоположение, то даже если мы (т.е. наша Церковь) договорится с ними как-нибудь иначе, они будут первыми, кто перестанет с нами служить. Хотел бы подчеркнуть, что это слова не патриарха Московского. Это позиция Предстоятелей других Церквей.
– Представители УПЦ КП постоянно утверждают, что рано или поздно Константинопольский патриархат их признает…
– На этот вопрос ещё в 2012-м году очень точно и интеллектуально ответил представитель самого Константинопольского патриархата митрополит Галльский Эммануил. Он сказал, что Вселенский патриархат не признаёт так называемую УПЦ КП и никогда не признает, сравнив это с тем, что подобно тому, как В. Шекспир писал свой «Сон летней ночи», так и ее глава пишет свой «Сон летней ночи» разговорами о своём «признании». Иначе говоря, – это мечты, не имеющие ничего общего с реальностью.
Проблема украинского раскола давно уже вышла за пределы Украины и является проблемой для всего Мирового Православия. Очевидно, это не означает, что среди Поместных Церквей будет выражено какое-либо другое отношение к украинским раскольникам или же какие-либо другие условия возвращения их в лоно канонической Церкви, чем то, о котором говорим мы. Ведь мы являемся частью этой Вселенской Православной Церкви.
– В чем же тогда заключается ошибка УПЦ КП как структуры, которая хочет единства с УПЦ?
– УПЦ КП строит свою идентичность на протесте, на противопоставлении себя РПЦ, УПЦ, другим Поместным Церквам, и вообще всему Вселенскому Православию. Дня не проходит, чтобы в сторону нашей Церкви с их стороны, либо со стороны их сторонников, не была вылита какая-либо информационная грязь.
Что меня удивляет в поведении УПЦ КП, ее официальных и неофициальных лиц, так это то, что они, невзирая на свои заявления о желании объединиться с нами в одну Церковь, систематически и агрессивно нападают на нашу Церковь. При этом у меня складывается впечатление, что они действительно убеждены в правильности и целесообразности таких действий. Однако, кто после такого их поведения захочет иметь с ними дело? Это какой-то самообман. При том, что без нашей Церкви они не получат никакого признания, и даже Константинополь им в этом не поможет. Не стоит им обманывать ни людей, ни государственных мужей, которые в этих вопросах глубоко не разбираются, ни самих себя. И сама верхушка этой конфессии об этом хорошо знает. Однако, как писал Тарас Шевченко, – «терзаюсь, мучаюсь, но не каюсь».
Таким образом, испытывая такой комплекс неполноценности, в УПЦ КП пытаются оправдать самих себя в своих же глазах, а также в глазах людей и государственной власти за счет нападений на нашу Церковь. Могу заверить, что это абсолютно бесперспективно. Недавно я прочитал такое выражение: «Мираж обессиливает путешественника, а иллюзия заводит в тупик». Вся идеология УПЦ КП сегодня направлена на формирование определенного миража, определенной иллюзии признания, которого нет и не будет. Точнее, оно могло бы быть, но на условиях канонического Всемирного Православия, а не на условиях раскольников. И люди, которые идут за ними, рано или поздно устанут от этой, ведущей в тупик, иллюзии.
Думаю, что Филарет в глубине души это понимает. Но поскольку каяться в расколе он не хочет, поэтому старается рейдерским способом попасть в среду канонической Церкви. Он захватывает наши храмы, имущество, а сейчас, с помощью законопроекта № 5309, – пытается отобрать само название нашей Церкви. Его цель – залезть внутрь, и захватить структуру изнутри, как он это уже делал раньше. И вот сегодня наша Церковь фактически противостоит этим попыткам рейдерства, захвата изнутри. Но неужели в УПЦ КП и впрямь думают, что получив другое название или отобрав наше, они станут настоящей Церковью и их признают? Это иллюзия.
– Какой выход Вы предлагаете?
– Предлагаю не я, а Церковь, основываясь на своих правилах. Если вкратце, то это прекращение агрессивной риторики по отношению к Церкви, признание греха совершения раскола в Церкви и покаяние в этом грехе, получение полноценных священнических и епископских хиротоний. Только после преодоления раскола и восстановления единства мы сможем говорить о целесообразности изменения канонического статуса Церкви и о возможных новых его формах.
Мы действительно стремимся к единству Церкви. Но мы хотим, чтобы это единство было настоящим и органичным. В то время как, представители власти хотят просто загнать всех в единую структуру, а как там внутри это все будет происходить, действительно ли будет единство, – их не волнует и, по большому счету, волновать и не может. Поэтому, любые другие идеи восстановления церковного единства путем образования параллельных юрисдикций, новых полуцерковных образований, о которых мы слышим как из публичных источников, так и из тех, которые доносятся к нам из внутренних государственных кругов, являются абсолютно нереальными и не жизнеспособными.
– Владыка, а каковыми сегодня являются отношения УПЦ с УГКЦ?
– Если в целом сравнить поведение УГКЦ с поведением УПЦ КП за последнее время, то стоит отметить, что греко-католики ведут себя гораздо приличнее. За последние три года они не захватили ни один из наших храмов, за исключением инцидента в Коломые, о котором скажу чуть позже, чего, к сожалению, мы не можем сказать об УПЦ КП. Мы знаем, что с началом войны на Востоке Украины среди отдельных радикально настроенных греко-католических священников было стремление захватывать наши храмы. Однако, нам приятно, что руководство УГКЦ не поддержало инициативу своих радикально настроенных клириков. В связи с этим, нас очень неприятно поразила весть о попытке захвата нашего храма в Коломые. Мы не оставляем надежды, что этот вопрос впоследствии решится. Подобные проблемы есть и на Закарпатье, но, во-первых, это те нерешенные конфликты, которые тянутся еще с 1990-х годов, а во-вторых, – греко-католическая епархия Закарпатья по историческим причинам не входит в состав УГКЦ.
Однако, если говорить о ситуации в других частях Украины, в частности на Востоке, то определенные проблемы там есть. В Восточной Украине мы наблюдаем многочисленные случаи активной миссии греко-католиков среди людей, крещеных в Православной Церкви, хотя и не являющихся активными прихожанами наших храмов. Греко-католические священники и миссионеры, которые ведут такую миссию, часто называют себя православными, вводя, таким образом, в заблуждение местное население. И это нас беспокоит.
Иногда нас удивляют и некоторые высказывания руководства УГКЦ. Например, во время одного из своих пребываний в Торонто (Канада) владыка Святослав Шевчук заявил, что УГКЦ является Православной Церковью и имеет православное богословие, только состоит в общении с Римом. Однако очевидно, что УГКЦ является не Православной Церковью, а частью Церкви Католической, хотя и совершает богослужения по восточному (то есть православному) обряду. Соответственно, и богословие ее также является не православным, а католическим.
Другой пример: высказывания владыки Святослава Шевчука на недавнем освящении храма в Харькове. Там было сказано, что люди Слобожанщины наконец-то получили возможность «быть с живым Христом». Как это следует понимать? Разве до прихода греко-католиков Христа там не было, или Он не был живым? А может, православные священники там не проповедовали живого Христа? Полагаю, руководству УГКЦ следует быть осторожнее в подобных высказываниях и с уважением относиться к деятельности местного православного духовенства.
Также, следовало бы заметить, что помимо прочего, между нашими конфессиями существуют определенные исторические проблемы. Показательной здесь является фигура Иосафата Кунцевича. В конце июня этого года, и в Риме и в Украине УГКЦ праздновала 150-летие со дня его канонизации. В своей проповеди предстоятель УГКЦ буквально назвал его «мучеником за единство христиан».
В то время как, хорошо известно, что он был одним из самых жестоких борцов за обращение православных в подчинение Риму. Именно он основал орден святого Василия Великого, члены которого называются «василиане». В истории Украины этот орден известен в качестве одной из ведущих сил, которая навязывала латинизацию. Да и сам Кунцевич умер от рук православных, которые уже просто не могли терпеть его притеснений. Репрессии, прошедшие после его смерти, унесли жизни около 100 человек. Это ли образец для единения христиан? Убежден, что нет. Считаю, что для более осторожного отношения к его фигуре есть и более важные основания, которые были сформулированы в рамках православно-католического диалога. Имею в виду Баламандский документ 1993 года, который осуждает методы униатизма. Такие методы нельзя предлагать в качестве образца для подрастающего поколения. Убежден, что формат, который воплощался в жизнь в начале XVII века, не может быть приемлемым сегодня. Те методы и действия, которые практиковал Кунцевич, нельзя называть «образцом христианского единства».
На этом примере можно увидеть, что патетическая и якобы иногда положительная риторика, которая встречается у греко-католиков по отношению к православным, не подтверждается их поведением в других аспектах. С одной стороны в УГКЦ популяризируют идею «сопричастия» между православными и католиками, а с другой стороны пытаются сделать символом церковного единства такую противоречивую фигуру как Иосафат Кунцевич. С одной стороны – романтическая и нереальная идея евхаристического единения православных и католиков, а с другой – прославление человека, который гнал православных.
– В последнее время в СМИ большое внимание уделяется религиозным законопроектам № 4128, 4511 и другим. УПЦ постоянно протестует, выступает против этих законопроектов. Почему?
– Считаю, что в кризисные времена не следует менять религиозное законодательство. Сегодня в нашем обществе нет запроса на религиозную войну. Тем не менее, у меня складывается впечатление, что существуют определенные силы, которые запрос на такую войну, на такой радикализм, хотят формировать и поддерживать. На мой взгляд, кульминация конфликтов за храмы уже прошла. Захваты еще происходят, но это уже единичные случаи. Ситуация до сих пор тяжелая, но уже достаточно стабильная. Это проблема нескольких десятков сел, главным образом в Западной Украине. И ради этого менять религиозное законодательство всей страны, что всколыхнет все межконфессиональное многообразие государства, возмутит всю страну, является делом неразумным и нецелесообразным. Ведь изменения законов ведут к изменениям в реальной жизни. И не всегда эти изменения проходят мирно, позитивно и приводят к желаемым результатам.
Из практики мы уже видим, как могли бы функционировать эти скандальные законопроекты. На примере конфликтов в Западной Украине можно наблюдать, что наши люди, у которых забрали храм, отходят в сторону, строят новый храм, или молятся в приспособленном помещении, но в захваченный храм не идут. Вследствие этого, захваченные храмы стоят пустые или полупустые. С одной стороны, такая перспектива нас совсем не пугает, поскольку люди остаются с нами и, как свидетельствует народная мудрость, храм «не в бревнах, а в ребрах». А с другой стороны, мы не согласны с такой интерпретацией религиозной свободы, когда реальных верующих выбрасывают из их храмов на улицу.
Очевидно, что желаемого результата, а именно массового перехода наших приходов в Киевский патриархат, чего хотят добиться авторы этих законопроектов, нет, и не будет, и упомянутые законопроекты им в этом не помогут. Соответственно, смысла их принимать нет никакого.
Этими и другими законодательными инициативами определенные силы внутри государства пытаются ограничить, поставить под жесткий контроль, или даже запретить деятельность нашей Церкви. Скажу откровенно, это самоубийство для государства. Ведь Церковь – это значительная часть народа, и отказывать собственному народу в реализации части его основных прав, или издавать законы, направленные против собственных граждан – контрпродуктивно.
Таким образом, сегодня наша Церковь фактически борется за свободу вероисповедания, противостоит попыткам вмешательства государства в дела Церкви и государственного контроля над внутренней жизнью Церкви. Мы имеем опыт жизни в условиях Советского Союза, где Церковь была загнана в гетто. И мы будем делать все, чтобы подобное гетто больше не повторилось.
Нашу Церковь сегодня фактически обвиняют в том, что она себя защищает. Разве не странно обвинять Церковь в том, что она себя защищает от насилия? Сегодняшняя ситуация очень напоминает нам начало 1990-х годов. Методы не изменились. Ведь и в девяностые годы были военизированные отряды, с помощью которых захватывали наши храмы; есть они и сейчас. Показательно, что именно те люди, которые декларируют, что они якобы выступают за европейские ценности, именно они используют такие методы, только теперь с помощью скандальных законопроектов они хотят их еще и узаконить. Однако ни тогда, в 1990-е годы, ни сейчас мы не позволяли и не позволяем себе тех действий, которые позволяют по отношению к нам те, кто оправдывает насилие. И это является маркером Церкви, ее характерной особенностью. Мы не можем позволить себе использовать те же методы, которые задействуют против нас.
Центр информации УПЦ
