Фото: jewishnews.com.ua
Главный раввин Донецка Пинхасом Вышедски сегодня вместе с семьей живет в Киеве и занимается проблемами донецкой общины, которая разъехалась по разным городам Украины и мира. Он рассказал о том, как люди покидали зону боевых действий и как им живется сейчас.
- Как переезд Донецкой еврейской общины повлиял на ее жизнь по прошествии пары лет?
Думаю, еще рано делать выводы. Люди стали жить намного хуже: оставили свои дома, потеряли рабочие места, бросили бизнес, который они создавали, общину, родную синагогу и все остальное. Конечно, это болезненно и непросто. Донецкая еврейская община была одной из самых активных, больших и влиятельных в Украине. В Шаббат в синагоге не было ни одного свободного места.
Поэтому для наших людей и для общины это очень большое потрясение. Община, как мы поняли ее в Донецке, — это не компания, которая предоставляет еврейские услуги. Община — это большая семья, а не только раввин или какой-то активист. Наш девиз: «Община — это ты. Община — это я. Община — это мы». Мы и остались такой же семьей — она никогда не расходится, даже когда члены семьи вынуждены жить в разных концах света, они поддерживают связь между собой и стараются почаще встречаться. Мы точно так же поддерживаем связь со всеми членами общины по всему миру.
Например, в последний год я летал за пределы Украины 8 раз, чтобы поставить хупу молодым парам из нашей общины, которые живут сейчас в Израиле, Германии, Болгарии и других странах. Люди хотят одного — быть вместе. Поэтому когда случается такое радостное событие в семье, им хочется, чтобы родной раввин пришел и поставил хупу. Думаю, в современной послевоенной истории такого еще не было, чтобы община переезжала вместе, всей группой, и сохраняла общественный формат, правила поведения в рамках еврейской жизни.
Могу вспомнить только одну общину евреев из Южной Африки, которая переехали в Австралию. но разница большая: это было запланировано, у них имелись соответствующие средства. Мы же уезжали, как беженцы, остались без денег, без жилья, без работы, без одежды. Единственное, что мы взяли с собой, — это дружба и община.
Я с семьей приехал в Киев с двумя чемоданами. Мы долго жили в двухкомнатной квартире, которая совсем не подходит для моей немаленькой семьи. Но я об этом не думал — главной заботой была физическая и моральная помощь общине. Мне было важно дать им направление, показать, что делать дальше, поддерживать их духовный еврейский статус, проводить праздники, собрания общины, давать уроки Торы и также создавать большой фонд, который оказывал материальную помощь.
Я не могу сказать, что в самом начале мы следовали четкому плану. Нет, мы тушили пожар, наши люди страдали, не находили своего места в жизни, и только в общине могли получить помощь.
- Как вы принимали решение о переезде? Какие факторы были важны для вас? Что нужно было делать первым в момент переезда, чтобы хоть как-то стабилизировать положение общины?
- Это тяжелые воспоминания. На протяжении 21 года я строил общину вокруг себя, и вдруг наступил сложный момент... С одной стороны, была надежда, что ничего плохого не случится, наступит мир и не будет войны. А, с другой стороны, довольно скоро стало видно, что все не так, и решение остаться приведет к опасности. И тогда мы начали убеждать людей в том, что пора эвакуироваться.
Но нельзя просто сказать человеку «уезжай», нужно подготовить место, куда ехать.
Никто не сказал: «Приезжайте, мы для вас что-то подготовим». Большинство вопросов мы решили самостоятельно. Огромную помощь нам оказал фонд «Керен Йедидут», который возглавляет раввин Экштейн из Иерусалима и Чикаго. При помощи этого фонда и Федерации Еврейских общин СНГ, которую возглавляет господин Лев Леваев, мы арендовали большой пансионат в Житомирской области и там принимали семьи с детьми, которые переехали из Донецка. Параллельно с этим мы снимали две гостиницы в Мариуполе и еще десяток квартир. В тяжелое время, летом 2014 года, солидарность не была распространена в украинском обществе. Владельцы гостиниц и квартир увеличивали стоимость путевок и месячной платы за жилье в 5-6 раз, вместо того, чтобы помочь нуждающимся. Представь себе, трехкомнатные квартиры в Мариуполе сдавали за 20 тысяч гривен в месяц.
Еврейская община Днепра открыла для нас дом престарелых и приняла часть наших людей.
Нужно было посмотреть, есть ли шанс сохранить общину, и понять, что всю энергию, которая была направлена на строительство общины на протяжении 20 лет, теперь нужно использовать на расселение общины в других городах и странах. Главной задачей было спасение людей от опасности бомбардировок. Летом 2014 года было действительно тяжело.
- Были ли у вас ощущения, что вы переезжаете надолго?
- Человек всегда надеется на лучшее, наша натура так устроена. Мы не могли поверить в реальность происходящего, что нужно бежать из своих домов, что наш город уже не наш. Я уверен, что большинство людей надеялись, что это все закончится через месяц и у всех будет возможность вернуться домой. Никто не думал, что это будет длиться так долго. Поэтому люди не взяли с собой ничего, надеялись: «Скоро зима — вернемся домой, к Рош-га-Шана вернемся домой». Но, к сожалению, этого не случилось.
- Поддерживаете ли вы связь с той частью общины, которая не выехала из Донецка? Как сейчас живут евреи, которые остались там?
- Да, люди все время звонят. Большинство из тех, кто остался там, — пожилые люди, которым даже физически сложно переехать. При этом очень многие сделали алию в Израиль за последние пару лет. Я это, конечно, поддержал.
Вместе с пожилыми людьми в Донецке остались и родственники, которые не могут их бросить. Остались хорошие и достойные люди люди, каждый со своей проблемой, которая привязывает их к месту. Мы им помогаем, насколько мы можем: приглашаем приехать к нам в гости, в летние лагеря, спрашиваем, что и как, даем советы, подсказываем, как сделать алию, снимаем для них жилье. Мы на связи, но не настолько плотно, как хотелось бы.
- Чем сегодня занимается еврейская община Донецка в Киеве? Какие проекты вы открываете?
- У нас обычная еврейская жизнь, какая должна быть в каждой еврейской общине. В нашем общинном центре трижды в день совершается молитва, идет учебная программа для мужчин и женщин, для детей и молодежи, для семей общины. Мы делаем все, чтобы люди могли видеть друг друга, чаще встречаться, мы хотим сохранить и поднять еврейский уровень людей еще выше.
Меня спрашивали, как изменилась жизнь общины. Есть одно изменение: можно сказать, что именно в непростые для себя времена евреи стараются еще лучше понять законы Торы, изучать ее, исполнять заповеди и стать лучшими евреями, чем раньше. Это происходит и в жизни еврейской общины Донбасса. Намного больше людей стали активней в еврейской жизни, намного больше людей сделали брит-милу, стало намного больше свадеб в общине, намного больше людей посещают синагогу в каждый Шаббат.
- Верите ли вероятность возвращения в Донецк в ближайшие годы? И как община оценивает эту вероятность?
- Я не пророк, поэтому мы все должны просто в это верить. Никто не может дать четкий прогноз. Последние три года множество экспертов писали и говорили о хорошем, но этого не случилось. Мы молимся о мире и стабильности в стране и во всем мире.Мы верим, что каждый будет на своем месте и все станет хорошо.