Киево-Русская миссия свв. Кирилла и Мефодия и Аскольдово крещение Руси (ч.5)
Киево-Русская миссия свв. Кирилла и Мефодия и Аскольдово крещение Руси (ч.5)

Киево-Русская миссия свв. Кирилла и Мефодия и Аскольдово крещение Руси (ч.5)

15:47, 01.04.2010
24 хв.

Киево-Русская  Церковь  в  ІХ  веке. В 862  году Киево-Русская  Церковь  во главе с  митрополитом  Михаилом  Сирином была  внесена  в  диптихи  Цареградского  патриархата,  где  занимала  61-е  место...

Сегодня уже вряд ли можно сомневаться,  что  начало   Киево-Русской  Церкви  было  положено стараниями именно Свв.  Кирилла  и  Мефодия, апостолов Руси, и Оскольда-Николая,  Великого Князя  Киевского. Первая  небольшая  поместная  Киево-Русская миссионерская епархия в  начальные  годы  своего  существования, возможно, не имела  какой-то  конкретной  географической привязанности  и  передвигалась  с места на место.  Однако  уже  во времена  императора  Льва  Мудрого  (881 – 911 гг.)  эта  епархия,  хотя и  с  опозданием,  была  внесена  в  диптихи  Цареградского  патриархата,  где  занимала  61-е  место  и  имела  статус  митрополии.  Следовательно, 862  год, неточно занесенный в текст Киевского Летописного свода как год будто бы основания Киево-Русского государства,  скорее  всего, оправдывается воспоминаниями духовенства и первых киевских христиан о том, что в этом году начала свое существование Киево-Русская  Церковь  во главе с  собственным  митрополитом  Михаилом  Сирином,  какового  Св.  Фотий Царгородский,  вероятно,  назначил  на  Русь  после  переезда  Св.  Мефодия  с  Руси  в  Моравию ( 50. Как указывается по этому поводу в Густынской летописи: «Наша Русь, при патриарсе Фотии… егда Василий царъ сотвори миръ со Рускимъ народомъ, хотяше ихъ привести ко истенней вере, еже они обещашася; посла же имъ царъ митрополиту Михаила и иныхъ епископовъ».

Таким образом, по мнению проф. Карташева, правильнее было бы назвать 862 год – началом Киевской Церкви, Киевской митрополии, но не Киевского государства, которое существовало задолго до этого времени.

Відео дня

Факт  назначения  на  Русь  отдельного  епископа  подтверждает  в  своих  воспоминаниях  как  Св.  Фотий  Великий  (858-867;  878-886),  так и  император  Константин  Багрянородный  (911-959),  который  в  жизнеописании  своего  деда, – императора  Василия-I  Македонянина  (867-886) сообщает:  “И  народ  россов,  воинственный  и  безбожный,  щедрыми  подарками  золота,  и  серебра,  и  шелковой  одежды  Василий  [император. – С.Ш.]  привлек  к  переговорам  и,  заключив  с  ними  мирный  договор,  убедил  [их]  стать участниками  божественного  крещения,  устроил  так, что  они  приняли  архиепископа”.

Как  считает  акад.  П.  Толочко,  расхождения  между  двумя  источниками  касаются  не  сути  явления,  а  лишь  его  приурочения  Св.  патриарх  Фотий  пишет,  что  крещение  Руси  состоялось в его время,  а,  следовательно,  и  во времена императора  Михаила-III,  а  Константин  Багрянородный  приписывает заслуги крещения  русичей  Василию-I  Македонянину  и  преемнику  Св.  Фотия –  патриарху  Игнатию.  В связи из этим  еще  М.М.  Карамзин  допускал,  что  на  Русь  могли  дважды  посылать  церковных иерархов – во времена  Фотия  и во времена  Игнатия.  Если учитывать  такое  толкование, то  становятся  оправданными  утверждения,  что  первым  Киевским  епископом мог быть  Св.  Мефодий,  а  его  преемником – Св.  Михаил,  о  котором,  кстати,  упоминается  и  в  отечественной  летописи.  На основе  этого упоминания  в  Русской  Церкви  Михаил  причислен  к  лику  святых  и  чествуется  как  первый  митрополит  Киевский  и  всея  Руси.  Интересное  объяснение  этих  событий  подает  М.Ю.  Брайчевский в  статье “Неизвестное  письмо  патриарха  Фотия  Киевскому  князю  Оскольду  и  митрополиту  Михаилу  Сирину”. 

Основываясь на утверждении Б.А. Рыбакова, что древнейшие из дошедших до нас русские летописи имели некий первоисточник, оставшийся неизвестным науке (Б.А. Рыбаков предложил называть эту исходную летопись «Оскольдовой»), М.Ю. Брайчевский относит  к  этому  памятнику и  послание  патриарха  Фотия  к  Киевскому  кагану,  которое  изначально  было  адресовано  князю  Оскольду,  а  изменение адресата, то есть имени  Оскольда  на  имя Владимира,  в силу  известных политических  причин  состоялось  уже  при  князе  Ярославе  Мудром. Такое  толкование  достаточно  естественно  устраняет  ту  путаницу,  которая  возникла  в  ряде  более поздних  источников,  как-то:  “Володимир  восприял  святое  крещение   от  Фотия  патриарха  царегородского”  или  “древле  приходи  в  Русь  философ  учити  Владимира,  ему  же  имя  Кирилл”.  Как  убедительно  доказал  М.  Брайчевский,  все  эти  упоминания  в  первоисточнике  касались  исключительно  Оскольда  Киевского  и  первых   русских  миссионеров  Свв.  Кирила  и  Мефодия

О  том,  что  в результате  киево-русской  миссии  Свв.  Кирилла  и  Мефодия  была  основана  отдельная  Киевская  Митрополия,  свидетельствует  и  наличие  на  Руси во времена Оскольда  уже  достаточно  разветвленной    сети  христианских  храмов,  общин с епископами и священниками.  Так,  по  свидетельству  венгерского  летописца  Нотария,  современный  город  Владимир  Волынский  существовал  уже  в  884  г.  под  названием  Лодомира  и,  по  словам автора,  удивлял своими  строениями  и  храмами  иностранцев.  “Что  Волынь в те времена  была  уже  хорошо  знакома  с  Христовой  наукой, – пишет волынский историк  В.  Рожко, –  имела  упорядоченную  церковную  жизнь,  засвидетельствовали  не только  документы  Пражских  архивов,  чужеземные  летописцы  и  авторы,  но и  археологические  находки на месте  “Старой  Кафедры” [урочище  Федоровец – С.Ш.]   во  Владимире.  Проведенные  в 1886  году  профессорами  Владимиром  Антоновичем  и  Адрианом  Праховим  археологические  раскопки  в  “Старой  Кафедре”  дали исторической  науке  ценные  находки – подтвердили наличие храмов мефодиевской эпохи на Волынской земле”.

Согласно  списку,  поданному  профессором  Краковского университета Александром  Цинкаловским (1898-1983),  задолго до  назначения  при  князе  Владимире  Киевском  Володимирским  (Лодомирским) владыкой  епископа  Стефана-I,  эту  кафедру  поочередно  занимало  пять  епископов  мефодиевской  эпохи:  Иоанн,  Антоний,  Онуфрий,  Гордий  и  Илья,  которого в  992  году  и  сменил  еп.  Стефан І.  Как  отмечает  В.  Рожко,  “кем  были  по  национальной  принадлежности  те  первые  епископы  мефодиевской  эпохи,  которые  занимали  кафедру  в  Лодомире  (более позднем  Владимире),  остается  загадкой,  но  нет  сомнений  в  том,  что  это  были  ближайшие  ученики  Св.  Мефодия,  которые  по  миссионерскому  труду  хорошо  знали  Волынь или же были теми волынянами, что  пошли  за  апостолами  славян.  Эти  волынские  епископы  не  были  греками  или  болгарами,  как  это  было  позже  среди  епископата в  эпоху  князя  Владимира  Великого.  Как  известно,  в  ближайшем  окружении  Свв.  Кирилла  и  Мефодия  в  Моравии  не  было  греков,  болгарская  же  церковь  сама  только становилась  на  ноги,  нуждалась  в иерархах  для  своего собственного  обустройства.  Наиболее  достоверно,  что  те  епископы  на  кафедре  в  Лодомире  были  местного  происхождения”.   Кроме  Киева,  Лодомира  и  других  древнерусских  городов,  народное предание сохранило свидетельства  об  активной  деятельности  учеников  Свв.  Кирилла  и  Мефодия  в  Закарпатской  Руси,  Перемышльской, Холмской и Подляшской землях, а также  посредничество  между  Русскими  и  Моравскими епархиями  некоего  Наврока  (58.

Кроме  того,  что  русичи  первыми  среди  славянских  народов  приняли  христианство  и  ввели  новую  церковно-славянскую   письменность,  которую  впоследствии,  благодаря  Свв.  Кириллу  и  Мефодию,  переняли  и  другие  славяне,  значимым  историческим  фактом  является  то,  что  не без воздействия  кн.  Оскольда-Николая  Киевского Велико-Моравский  князь  Ростислав  (846 – 870)  пригласил  к  себе  первых  просветителей  Руси  в начале  863  г.  и  по образцу  соседней  Киевской Руси  учредил собственные  национальные  православные  епархии.  В  Моравской  легенде  о  тех  событиях  рассказывается,  что  “Князь  Моравии,  услыхав,  что  совершил  философ  (Константин)  в  стране  хазар  [то есть  Руси. – С.Ш.],  а также  имея  попечение  о  своем  народе,  отправил  к  императору  послов  с  просьбой,  чтобы  тот  направил  к  его  народу  настоящего  учителя,  который  указал  бы  им  правую  веру,  установленный  закон  и  путь  истины”. По легенде  выходит,  что  моравы  пригласили  к  себе  святых  братьев  после  распространения  слухов  об  их  успехах  среди  соседних  “козар”.   “Итальянская  легенда”,  которую,  нужно  думать,  составил  епископ  Гавдерик  Велетрийский,  имевший  возможность  общаться  со  Св.  Кириллом  в  Риме,  уже  несколько  конкретнее  намекает  на  крещение  ими  именно  русичей,  указывая  на  миссионерскую  деятельность  не  в  самой  Козарии,  а  в  “козарской  провинции”.  Как  мы  уже  отмечали  выше,  именно  такой “провинцией”  длительное время  считалась  Русь  не только  среди хазар,  но и среди византийцев.  Рассуждая  об этом,  проф.  А.  Карташев  отмечает:  “Святые  братья  потому  и  позваны  были  в  Моравию,  что  в  их  руках  был  уже  готовый  аппарат  славянских  переводов... Моравы  испрашивают  себе  не  греческого  катехизатора  вместо  латинского  и  не  в  греческом  языке  состоит  “доброта  закона,  происходящего  от  греков  на  все  страны”.  Что дело  идет  о  продолжении  уже начатой  Византией  славянской  вероучительной  и  богослужебной  миссии  и только  о  приложении ее к  новой  территории  и  новому  народу.  Молва об  этом  стала известна в  Моравии,  и  ни о чем другом мораване и не имели нужды ходатайствовть в Византии”.   Продолжая  развивать  эту  тему,  проф.  Карташев  обращает  внимание  на  невозможность  утверждаемого  в  Паннонских  житиях  фантастично-быстрого  перевода  Святого  Письма  и многих  богослужебных  книг  на  славянский  язык.  Этот  кропотливый  и  тяжелый  труд  требовал  многих  лет, житие же об этом  умалчивает. “Все многолетнее дело перевода Библии и  богослужения, – акцентирует  внимание  профессор, – осуществляется  [по Житию – С.Ш.]  в одно мгновение  перед  отправкой  в  Моравию.  Выдумка  искусственного  чуда.  Узкий  националист  моравин  думает  украсть  примат  великого  подвига  славянских  апостолов  во  славу своего племени… Если бы дело шло так,  как хочется  моравскому  фальсификатору…, то святые братья  ехали бы в Моравию почти с пустыми руками и, проповедуя там  устно, были бы еще беспомощны наладить  школу,  ибо  не  было  бы  еще  текстов  для  обучения  учеников  и  детей.  Между  тем жизнеописатель не стесняясь говорит нам, что как только Константин  доехал до  Моравии,  так тотчас  поставил  на  ноги  многолюдную  школу  и  развернул перед ней  широкий  круг  богослужебных  книг…”.

Во времена  миссионерской  деятельности  Свв.  Кирилла  и  Мефодия  в состав  Велико-Моравского  государства,  кроме  собственно  моравских  земель,  входили  Западная  Словакия,  Чехия,  часть  Южной  Австрии,  Нижняя  Паннония,  земли  княжества  Вислян,  обе  части  Силезии  (Вроцлавская  и  Опольская)  и  земля  Лендян;  на севере  оно  достигало  польского  Кракова,  а  на  востоке  простиралось  до  русских  Карпат (через славяно-русские Перемышльщину, Холмщину и Подляшье к самой Галиции),  до  самой реки  Сян.  В значительной части  этих  необозримых  просторов  западнославянской  державы  вместе со  своими  учениками-русинами  благовествовали  Свв.  Кирилл  и  Мефодий.  Следует отметить, что  среди  многих, впоследствии латинизированных, западнославянских народов  православие  и  славянская  письменность  долгое время  крепко держались, несмотря ни на какие немецко-католические  колонизации и репрессии. Так, в Чехии и Польше богослужения по  восточному  или  “русинскому”,  как  его  иногда  называли в этих странах по старой памяти, обряду, совершаемые на  церковно-славянском языке, несмотря на многочисленные гонения,  продолжались вплоть до второй половины ХІ ст.,  когда  латинским  миссионерам окончательно удалось уничтожить следы  самоотверженного  труда  Свв.  Кирилла  и  Мефодия.  В  967  году  (за  двадцать  лет  до  крещения  Владимира  Великого!)  римский  папа  Иоанн  ХІІІ,  утверждая  в  Праге  римско-католическое  епископство,  требовал,  чтобы  богослужения  совершались  не  по  обрядам  Болгарской  или  Русинской(!) Церкви, также не по обыкновению славянского языка, но по уставам римско-католическим.  Следовательно,  мы  имеем  все  основания  утверждать,  что  живая  память  о  “русинском  обряде”  в  Чехии  только в очередной раз удостоверяет “русинский” характер  миссии  апостолов  славян.

Малоисследованным  и  в то же время  знаменательным  событием  в  нашей  истории  является и то, что болгарский каган Борис  (852 – 889), подобно Ростиславу Моравскому, принял  св. крещение и в  865 году сделал христианство официальной религией в Дунайской Болгарии также, возможно, при содействии Оскольда-Николая Киевского. Причем, в случае с Болгарией, с целью официального введения  христианства, пришлось прибегнуть  даже к военной  силе.  Никоновская  летопись  с  864 года, то есть за год до  официального  крещения  Болгарии,  сообщает,  что  “убиен  бысть  от  болгар  Оскольдов  сын”. Этой  вестью  подтверждается  ведение  Оскольдом  на  Балканах  военных  действий,  в связи с чем  можно  предположить,  что христианская Киевская Русь по просьбе союзнической  Византии в 864  году ходила крестовым походом на языческую  Болгарию. Принято считать, что болгарский каган Борис крестился после поражения в войне с греками. Но в действительности Византия в те времена не имела возможности  вести  полноценную самостоятельную войну с Болгарией,  в связи с чем она могла обратиться, как это обычно бывает во время войн, за помощью к своим союзникам – Киевской Руси. В результате одержанной победы и  заключенного с кн. Оскольдом-Николаем Киевским мирного  соглашения  Борис  мог принять  крещение,  возможно  даже  на  Руси,  ведь  источники  сообщают  лишь  о  том,  что  оно  осуществлено  было  вне  пределов  Болгарии  архиереем,  присланным  Константинополем.  Этим  архиереем  мог  быть  как  Св.  Мефодий, так и  присланный  из  Константинополя  в  Киев  его  преемник, Св. Михаил Сирин, митрополит Киевский.  Последнее мнение подтверждает и летопись Иоакимова, сообщающая, что "...Михаил же возблагодари Бога иде в Болгары". Как поясняет Татищев, «Михаил сей кир Михаил митрополит, показавшей чудо незгоревшим Евангелием». Обращая внимание на этот момент, акад. Б.Рыбаков также пишет: «При том же Михаиле в 865 г. крестился болгарский князь Борис, взявший имя Михаила. Одним словом, имя Михаила в памяти русских и болгар прямо и неразрывно связано с первым крещением в 860-е годы, что отразилось и в записях, и в легендах (и в "мощах"), и в именах исторических деятелей».

Возможно, что новообращенные земли  Константинополем  были  переданы  в  подчинение миссионерской Киевской митрополии и ее предстоятеля митр. Михаила Сирина, чем мог бы объясниться и тот факт, что уже в 866 году, то есть через два года  после принятия христианства, Борис, недовольный нежеланием  греков назначить в Болгарию отдельного архиепископа, начинает  вести  переговоры с Римом. Через три года он опять обратится  в  Византию, откуда в 869-70 гг. и будет наконец-то прислан первый  болгарский архиепископ Иосиф (65. Это событие для нашей  Церкви  и  народа  является едва ли не самым знаменательным,  ведь,  как  мы  увидим  дальше,  во времена Св. Владимира Великого Киевская Русь будет принимать христианство теперь уже не столько от  Византийской империи, как от империи южнославянской – Болгарии,  куда  его  принесли  крестоносцы  Оскольда  Киевского.  

 

Нельзя обойти вниманием еще одну интересную страницу биографии Оскольда. Потерпев поражение от подстрекаемых иудейским Итилем печенегов, венгерская орда обратилась к киевскому князю с просьбой о защите. Оскольд в традициях христианского участия согласился принять их под свой протекторат, гостеприимно разместив на южных границах Киево-Русского государства. В районе Оскольдовой могилы и в настоящий момент существует Угорское урочище. По мнению М. Брайчевского и других исследователей, именно здесь была размещена резиденция венгерского хана Альмоша. По некоторым предположениям, именно в Угорском урочище размещалась и летняя резиденция Киевского князя, который стал крестным отцом венгерскому хану. В наше время здесь были найдены христианские пещеры, датированные по надписям на стенах ІХ столетием, то есть временами правления Оскольда. Этот факт в известной мере подтверждает как достаточно сильное распространение на Руси христианства в те времена, так и принятие благодарным сюзереном религии его покровителя и спасителя Оскольда – христианства.

Отличился  этот  выдающийся  древнерусский  государственный  муж  укреплением  и  расширением  и  собственного  восточнославянского  государства.  “Повесть  временных  лет”,  ссылаясь  на  “летописание  греческое”,  сообщает,  что  с  этого  времени  “начася  прозывать  [то есть  получила  дипломатическое  признание. – С.Ш.]  Руська  земля”,  каковая  до  того  по  старой  памяти все еще считалась  “хазарской  провинцией”.  Не  исключено,  что  окончательное  отделение  Киево-Русского  государства  от  Хазарского  каганата произошло  именно  благодаря  вмешательству  Византии,  в связи с чем  Свв.  Кирилл  и  Мефодий  и  осуществляли  в составе  хазаро-руского  посольства  свою  апостольскую  миссию.  Хотя  наиболее  вероятно,  что  император  отправил  посольство  в  Хазарию  с целью  выяснить  и  устранить  причины  нападения  русичей на  Константинополь,  выяснить  их  политический  статус. Однако  в  Итили  они  узнали,  что  последние  уже  длительное время  не только  не  находятся  под  протекторатом каганата  и  не  платят  дань,  но и  сами  доставляют немалые  хлопоты  иудейскому  государству. “Возможно, – пишет  М.С. Грушевский, – что  миссия  на  Русь  и  дипломатические  сношения  с  Хазарией  были  составными  частями  той  же  дипломатической  акции,  которую  византийское  правительство  начало  после  инцидента  860  года  для  обеспечения  себя  от  подобных  неожиданностей,  и потому  соединились вместе”.

После  860  года  между  Византией  и  Киево-Русским  государством,  как  отмечали  А. Шахматов,  В. Мавродин  и  другие  историки,  было  заключено  дипломатическое  соглашение  “мира  и  любви”,  Русь  была  принята  в  семью  христианских  государств.  Именно  этим  соглашением  объясняется  активизация  Оскольда  на  Юге  (Болгария)  и  Востоке.  Так, например,  поход  русичей  на  Абесгун  имел  целью не только  корыстные  цели,  но и  был  выполнением  союзнических  обязательств  относительно  Византии,  находившейся в состоянии  войны  с  Хазарским  каганатом  и  Арабским  халифатом (Толочко  П. П.  Київська  Русь. – К.:  Абрис,  1996. – С.  263).  Войска  Оскольда  смертоносными  вихрем  пронеслись  чрез  земли  нового  еврейского  царства  “Хазария”  вплоть до  Каспийского  моря,  сметая  на  своем  пути  всякое  сопротивление  еврейских  и  арабских  армий.

Внешняя  и  внутренняя  военно-политическая  активизация  Киево-Русского  государства  во времена  Оскольда дала  убедительные  основания  академику  П. Толочко утверждать,  что  в  это  время  хазарская  зависимость  в  собственно  Русской  земле  была  окончательно  преодолена.   По словам  патриарха  Фотия,  Русью  было  покорено  много  соседних  народов.  Никоновская  летопись  сообщает,  что  в 865  году  “воеваша  Оскольд  и  Дир  полочан”,  а  в 866  году,  - сказано  в  “Истории”  В.  Татищева, -  Оскольд  “ходи  на  кривичи  и  победи  их”.  Все  эти  факты  подтолкнули  российского  историка  В. Ключевского  к  выводу,  что  «Русское государство основалось деятельною Аскольда… Из Киева, а не из Новгорода пошло политическое объединение русского славянства». Причины  же  забвения  этих  неоценимых  в  нашей  отечественной  истории  фактов,  как и  упадка  древней   Киевской  Митрополии, следует  искать  в  последующих  исторических  событиях.

Сергей ШУМИЛО, специально для "УНИАН-Религии"

Новини партнерів
завантаження...
Ми використовуємо cookies
Погоджуюся