Мы в Иерусалиме. Письмо пятое. Шестое. Седьмое.

"Мой дорогой брат, прости, что не писала эти дни. Мы в Иерусалиме. Теряешь всякое ощущение времени и пространства…"

Письмо первое

Письмо второе

Письмо третье

Письмо четвертое

Мой дорогой брат, прости, что не писала эти дни. Мы в Иерусалиме. Теряешь всякое ощущение времени и пространства…

Всех нас к себе зовет Иерушалаим…
Гнула спину мать за сына,
Своих детей теряла Палестина,
Горело небо, сжигали Ребе,
Но помнит мир Синай и гнев Энтеббе…

Да, Розенбаум знал, о чем поет. Мы стояли и смотрели на старый Иерусалим. Удивительно! Так вот ты какой – город распятия и воскресения Христа…

В Гефсимании. У Гроба Божией Матери. Стоим к «Иерусалимской» иконе Богородицы…

А ведь и к «Иерусалимской» иконе Богородицы, и к иконе Богородицы «Плащаница» (в Малой Гефсимании) не так давно мы стояли с молитвами в Киеве (сюда ее привозили на поклонение). :) Но теперь чувствовалось сердцем, что Она, как наша любящая Мать, совсем рядом, кладет Свою руку на наши заплаканные головы и улыбается… Она молчит, но мы знаем, что Она чувствует за нас, прижимаемся к Ней, и утихает наше маленькое горе…

Время в Иерусалиме останавливается. Становится не важно, какое время суток, как ты двигаешься – ходишь ты или ползаешь, во что ты одет, кто вокруг тебя…

Отмечаешь различия, только когда попадаешь в арабский квартал с мечетью (там, признаться жуткие ароматы мусорных баков и дворовых котов, странно, а ведь именно арабы слыли своим культурным уровнем и первыми туалетами),
в еврейский – с синагогой и раскрепощенными ребятишками с пейсами :), в христианский – с родными сердцу колокольным звоном и молитвой.

Было чудесное утро середины весны или лета, как тебе больше понравится. (Кажется, когда бы ты ни приехал, здесь всегда будет весна или лето.) Глянец листьев и аромат цветов подобны прекрасной молодой девушке, трепещущей непонятным ей трепетом пробуждения женственности.

Своеобразные задворки Иерусалима, «портрет» города казался прямо-таки живописным в сверкающих лучах солнца. Блестящий купол мечети, выделяющийся вдали древний Храм Гроба Господня, каменные стены, зеленые купола - все слагалось в ясную картину, такую радостную, хотя и вместе с тем печально тихую, но такую полную жизни, что, как бы ни было странно сегодняшнее соседство христиан, арабов и иудеев, я дала убаюкать себя грезам.

Побывала здесь и на «своей» улице – в честь мамоны – к слову, евреи очень удачно придумали, что на ее месте размещены именно торговые центры. :) Там – власть денег и вещичек, а впереди – старый город…

Я грезила о Иисусе Христе, о поступках Иуды и Петра (А я кто?.. Интересно, что на том месте, где был дом Иуды, после никто не селился, а сейчас там общественный туалет), о том Иерусалиме, в котором его жители кричали «распни Его!».
Сейчас здесь, на Via Dolorosa, что стала последней в Его земной жизни, настоящий базар-вокзал. Налетай, торопись, покупай живопись! Жуткое чувство охватило душу – как они могут так бездушно эти святые места превратить в базар, как они могут так здесь галдеть, как они могут ходить по этим улицам и не поливать их слезами, а посыпать мусором?
Но ведь, действительно – эти люди ведут себя так же, как и вели их предки тогда. Да что - эти. Мы ведем себя так, как вели себя распявшие Его. Мы продолжаем Его распинать своими войнами, убийствами, кражами, аморальностью, предательством, ложью, лицемерием…

Только здесь, на Скорбном пути (пускай те улицы не сохранились, Иерусалим был разрушен, путь вымышлен католиками, но земля, земля, по которой Он ходил, под нашими ногами!), можно прочувствовать, что тогда, среди громких и плюющихся торговцев, чувствовал Христос, идя на Голгофу… Дикий ужас охватывал душу. Господи, прости нас, грешных, распинающих Тебя каждую минуту.

Вот мы и на площади у Храма Гроба Господня. Кажется, говорят все языки мира разом, и все – об Одном. Копты, францисканцы, эфиопцы, армяне, сирийцы, греки… Какой расы, какого возраста, в каких одеждах в Храме Гроба Господня только не увидишь.
Вот здесь, на этом самом месте, Он был распят, погребен, а затем воскрес. А сейчас на этом самом месте, в Храме Гроба Господня, в Кувуклии, ежегодно на Великую Субботу сходит Благодатный огонь.

Мысли шли к Отцу, Сыну… А внутренний голос веры внезапно стал прорезаться в душе, будто долгожданный коренной зуб у первоклассника. Вот я, Господи, пред Тобою. Хотелось кричать, а выходило лишь беззвучное стенание души… И страх: прям перед моим носом, перед самим носом установят ограду и скажут: «А вас, Мамона, попрошу остаться по ту сторону…» Ведь сколько бывало случаев, что люди не могли попасть в Кувуклию.
И вдруг случилось то, чего боялись. Католики оградили вход к пещере и стали служить мессу и впускать к Гробу Господню только своих французских благодетелей. «Финита ля комедия», - подумалось. Да, признаюсь, я впервые слышала молитву католиков и признаю – это красиво. И в чем еще нужно признаться – их молитва мне стала казаться еще красивей, а они даже симпатичными людьми, потому что после их мессы мы попали к Гробу Господнему…

Что было затем, не помню. Все как-то утратило смысл. По-моему, наступила ночь. Затем было следующее утро, следующий день, следующие переживания от увиденного и прочувствованного.
Неким чудом (не буду развеивать чудо уточнениями, как) попали на прием в Иерусалимскую Патриархию к митрополиту Капитолиадскому Исихию (Кондояннису), который несет свое служение в Иерусалиме вот уже 55 лет, из них 37 – в непосредственной близости с Храмом Гроба Господня. Затем даже встретились с заместителями мэра Иерусалима.
Что полезного узнали? Узнали о традиции схождения Благодатного огня, о том, как всегда готовится Иерусалимский Патриарх к Великой Субботе, и как к десяткам тысячам паломников, которые стремятся на Пасху в Иерусалим, готовится город…

Ты знаешь, каждый сделанный шаг по земле, где ходил Христос, вызывает трепет и заставляет затаить дыхание. Интересно стало, что же это значит для самих израильтян.
Владыка Исихий сказал так: «Мы, находящиеся на Святой Земле, стали ее телом и кровью. Настолько, что даже если на несколько дней по разным причинам выезжаю, говорю: «Ох, не могу больше, хочу вернуться». Это уже в жилах, это во всем теле, мы – тело и кровь, и без Святой Земли, – как рыба вне воды. И те, кто приезжают первый раз, пытаются приехать во второй и снова еще приезжать, так их сюда тянет».
И ты знаешь, это «не могу больше, хочу вернуться» испытываешь, стоит только отъехать на несколько километров от Иерусалима…

Мы с тобой воспринимаем Иерусалим как Святую Землю, как город Воскресения Христа. А оказалось, что Иерусалим делится на два города – небесный, Господень, и земной, где совсем рядом и уникальный заповедник библейских растений, и музей Яд Вашем, где увековечено имя каждого еврея, замученного нацистами, и сосновые леса, куда евреи семьями ходят по грибы, как и мы в своих украинских лесах, и художественные галереи, и торговые центры с итальянской обувью или китайским шанкером. Все здесь переплелось - кровопролитное прошлое, лоскутное сегодня и, верится, светлое мирное будущее.

Поэтому, даже попав в последний вечер нашего пребывания в Израиле в Вифлеем, минув блокпост с датчиками и камерами и прикоснувшись к месту, где родилась Пресвятая Богородица, меня грела вера в человека как творение Божьего, который просто не может стремиться ни к чему более, как к миру и созиданию добра. Очень хочется, чтобы каждый помнил об этом. Чтобы каждый искренне, если придется, повторил слова героя Бодрова: «В чем сила, брат? – В деньгах. – Нет, брат, в правде». И добавил: в Истине Христовой.

И еще – знаешь, я по-доброму завидовала евреям. Они так любят свою Родину!!! Я «трогалась» до слез, слушая их гимн, их речи об Израиле, о подвигах и истории своего народа… И так обидно было за нашу с тобой Родину, брат, где часто приходится слышать, мол, «надо, пока не поздно, мотать из «сраной Рашки, Украинки…». А так хочется хоть немного той доли патриотизма, что у израильтян!..

Безусловно, невозможно всё любопытное об Израиле передать буквами. Здесь нужно побывать! Одно лишь добавлю. Теперь, читая Ветхий и Новый Заветы, понимаешь, что все описанное было не где-то в стране гоблинов и гномов – это было с реальными людьми, в реальном времени и на реальной, но СВЯТОЙ Земле…

Сегодня мы летим домой. Ты знаешь, мне впервые грустно покидать чужой край. Впервые в жизни, наверное.

В самолете я совсем не могла спать – мысли кружились и стремились к родительскому дому, к родному сосновому бору, где мы с тобой провели свое детство, к цветущим вишням и акациям в бабушкином яру… И когда внизу замелькали точки-домики, зеленая трава, дороги, мне хотелось кричать: «Я люблю свою Родину! Какая же она красивая – наша земля!.. Нет ничего роднее!»… Наш самолет выбрасывает шасси, идем на посадку…
Крепко жму твою руку, брат. До скорой встречи. :)

P.S. Да, еще одно: брат, и тебя я очень люблю!

Ольга Мамона - для "УНИАН-Религии".

УНИАН в Google News